Ночной клуб выглядел точь-в-точь как всякий другой капкан, расставленный на туриста, посетившего Юго-Восточную Азию. Среди кричаще-ярких неоновых трубок сновали юркие гекконы, но Одри было все равно. Здесь она могла отвлечься от воспоминаний о гостиничном номере и забыть о назойливости вездесущих торговцев с их кустарными поделками, превратившими город в один огромный базар.
В продымленном помещении, залитом вспышками стробоскопической лампы, надрывался обшарпанный магнитофон. Барри Манилофф уведомлял всех, кто его слушал, что он пишет песни для того, чтобы их распевал весь мир. Навстречу Одри вышла улыбчивая официантка и, уяснив, что гостья явилась одна, усадила ее за столик у бара.
– Вы американка?
– Да. А что?
Официантка вновь улыбнулась.
– Tudak sisah, – сказала она. – Все в порядке.
Вскоре официантка вернулась, неся ром, кока-колу и крохотный американский флажок на зубочистке, воткнутой в пробку, и поставила его рядом с ароматизированной свечой, которая была единственным источником света, если не считать мерцания стробоскопа.
Ну да, конечно, подумала Одри, усмехнувшись. Американский флаг – что-то вроде ярлыка с надписью «турист», и принесли его затем, чтобы мужчины, засевшие в баре, не приняли посетительницу за проститутку, вышедшую на промысел. Где-нибудь в другой части мира такой флажок вызвал бы враждебную реакцию, даже, вероятно, оскорбление действием, но в Малайзии, по слухам, американцы не вызывали очень уж сильной ненависти. Если все будет хорошо, Одри могла выпить рюмочку-другую, немножко развеяться и вернуться в отель, чтобы ухватить часок-другой сна перед подъемом, назначенным на полпятого утра.
– Как я понимаю, вы тоже одна?
У Одри упало сердце. Она узнала этот голос еще до того, как увидела неясный силуэт Пайка Чалмерса, который высился у ее стола, словно медведь гризли. Какое невезение – выбрать тот самый бар, в котором он убивал время.
Что это – случайность? Не мог же Чалмерс следить за ней от самых дверей отеля.
– Вот так сюрприз, – отозвалась Одри, старательно скрывая испуг, вызванный таким совпадением.
– Вы не против, если я сяду за ваш столик?
– Честно говоря...
– Вот и славненько. – Чалмерс вытащил второе кресло, обошел стол и уселся рядом с женщиной по левую руку. – Вдвоем нам будет хорошо и уютно.
– Я не могу задерживаться долго, – предупредила Одри.
– Ничего страшного. – Чалмерс поймал проходившую мимо официантку и заказал двойной чистый виски. – Я и сам не могу уснуть, – продолжал он. – Такое, знаете ли, волнение, беспокойство...
– Полагаю, в этом путешествии вам вряд ли удастся увидеть что-нибудь, чего вы не видели раньше.