Холли поднялась на стул, затем шагнула на узкий подоконник, взявшись руками за обтесанные камни оконного проема. На нее повеял теплый ветер, прилепивший тонкую рубашку к дрожащему телу, принесший на своих крыльях вкус лета, жизни и свободы. Оторвав взгляд от выложенного плитами двора, Холли устремила его на окрестности вокруг замка, упиваясь их первозданной красотой. Красотой дикой и своеобразной, настолько неотразимой, что она не могла отвести взгляд.
У Холли подогнулись колени. Она на четвереньках сползла вниз на стул, зажимая рот и борясь с тошнотой, вызванной мыслью, что она могла бы сделать, если бы свежий ветер не заставил ее очнуться, не развеял туман отчаяния. С таким ощущением, словно она только что пробудилась от тяжелого сна, Холли огляделась вокруг, впервые отчетливо рассмотрев комнату, в которой находилась. Да, отец называл ее самовлюбленной и ветреной, но он ни за что не пожелал бы ей такого жестокого наказания. Что бы там ни думал ее муж, она виновна лишь в легкомыслии, а не в прелюбодеянии.
Ветер завывал в дымоходе, но теперь звук этот не приносил утешения, а раздражал Холли. Соскочив со стула, она схватила с комода стопку белоснежного белья и заткнула им дымоход. В ней проснулась энергия, и сразу же голод дал себя знать. Обойдя стол, Холли схватила ломоть хлеба и уселась на пол, подобрав под себя ноги. С жадностью поедая хлеб, она вдруг ощутила, как у нее в груди что-то шевельнулось. Что-то более сильное, чем голод.
Гнев.
Когда вечером Винифрида принесла ужин и горячую воду для умывания, Холли сообщила служанке, что ей требуются перо и бумага. Несмотря на опасения, что девушка напишет какое-то жалобное слезливое послание, которое сэр Остин откажется читать, на следующее утро Винни принесла все необходимое.
Когда же она вернулась ближе к вечеру, Холли вручила ей составленный на десяти страницах список того, что требует от своего мужа для собственного удобства. Слова «мужа» и «удобства» были несколько раз подчеркнуты.
На следующее утро Винни пришла в сопровождении двух служанок, сгибающихся под тяжестью лохани, полотенец, простыней, пялец, ниток, благовоний, свежих фруктов, арфы, восковых свечей, метлы, книг и прочих вещей, которые должны были сделать заточение Холли если не приятным, то хотя бы терпимым.
Девушки завороженно смотрели на нее, и Винни пришлось, вытолкнув их из комнаты, захлопнуть дверь прямо у них перед носом. После чего служанка смущенно кашлянула.
— Господин хочет знать, не потребуются ли тебе лимоны, чтобы натирать ими локти, или, быть может, рабыня, чтобы каждый вечер перед сном по пятьсот раз проводить гребнем по волосам.