Ганс Касторп расхохотался, чего Сеттембрини никогда не позволял себе. Его даже нельзя было представить себе хохочущим: дальше проницательной и сухой усмешки, кривившей уголок рта, у него дело не шло. Он долго смотрел на смеющегося Ганса Касторпа, потом спросил:
– А свой снимок вы получили?
– Снимок я получил! – с важностью подтвердил Ганс Касторп. – Совсем недавно. Вот он. – И полез в боковой карман.
– А! Вы носите его в бумажнике. Как удостоверение личности, паспорт или членский билет. Очень хорошо! Покажите-ка! – И Сеттембрини поднял к свету небольшую, окантованную черной бумагой, стеклянную пластинку, держа ее между большим и указательным пальцами левой руки – жест здесь наверху очень принятый и обычный. Когда он разглядывал пластинку, лицо его с миндалевидными глазами слегка подергивалось, нельзя было понять почему – то ли от напряжения, чтобы получше рассмотреть снимок, то ли по другим причинам.
– Да, да, – сказал он наконец. – Вот вам ваше удостоверение личности, большое спасибо. – И он протянул пластинку владельцу, протянул как-то боком, через собственный локоть и отвернув лицо.
– А вы видели тяжи? – спросил Ганс Касторп. – И узелки?
– Вы знаете, – неохотно ответил Сеттембрини, – как я отношусь к таким вещам. И знаете, что пятна и затемнения внутри нас чаще всего имеют чисто физиологическую природу. Я перевидал сотни снимков, очень похожих на ваш, поэтому вопрос о том, насколько они являются удостоверением именно вашей личности, до известной степени предоставляется решить рассматривающему. Я, конечно, сужу как непосвященный, но непосвященный с многолетним опытом.
– А ваш собственный снимок дает худшую картину?
– Да, несколько худшую… Впрочем, я знаю наверное, что вершители наших судеб основывают свои диагнозы не только на таких вот картинках… И вы что же – намерены зимовать у нас?
– Боже мой! Ну конечно. Я начинаю привыкать к мысли, что вернусь вниз только вместе с моим кузеном.
– То есть привыкаете к тому, что не можете… Вы формулируете это очень остроумно. Все необходимое вы, надеюсь, получили? Теплую одежду, зимнюю обувь?
– Получил, господин Сеттембрини. Все в полном порядке. Я написал родственникам, и наша экономка выслала мне вещи спешной почтой. Теперь я подготовлен к зиме.
– Тем лучше. Но послушайте, вам же нужен спальный мешок, меховой мешок – о чем мы думаем! Это дополнительное лето – коварная штука: за час может наступить настоящая зима. А ведь вам предстоит провести здесь самые холодные месяцы…
– Да, спальный мешок, разумеется, необходим, – согласился Ганс Касторп. – Я уже подумывал о нем, придется нам с кузеном в ближайшие дни спуститься в местечко и купить такой мешок. Правда, он потом уж ни на что не понадобится. Но ради четырех-шести месяцев купить все-таки стоит…