Губы его дрожали, глаза сверкали. Он придвинул лицо совсем близко к грязному, испещренному синяками и кровоподтеками лицу своего пленника.
— В этом грязном мире, — сказал он, — и люди, и вещи прогнили. Надо биться, чтобы завоевать себе место. И у меня нет времени нянчиться с уродом, который не желает следовать тем правилам, которые это общество установило.
Он ощупывал взглядом лицо Грина, но тот ничего не отвечал.
Поля были обширны и сплошь покрыты хлопком. Часть его уже была собрана. Бригады арестантов работали быстро. Прикованные к ядрам трудились наравне с остальными, и Грин был среди них. Люди уже действовали механически. Они быстро срывали хлопковые волокна из коробочек и отправляли их в висевшие через плечо мешки. Вооруженная охрана дремала на своих мулах.
Прикованным к ядрам было не угнаться за другими бригадами — мешали цепи на ногах. Работа от этого замедлялась, производительность была низкой. Однако Поттса это не волновало.
Подошло время отдыха. Почуяв запах бекона и свиного бока, которые поджаривал под навесом черный повар, люди оживились. Первым из красных ядер подошел Болт и протянул свой котелок. Повар погрузил куда-то половник и положил в его котелок порцию фасоли и патоки.
— Следующий! — скомандовал повар.
— Как это следующий? — воскликнул Болт. — У меня нет ни свиного бока, ни бекона!
— Следующий!
Болт не понял. Флаш потеснил его, заставив уступить место. Он улыбался повару, сверкая всеми своими белыми зубами.
— Двойную порцию свинины для меня, дорогой, — заискивающе попросил он. — И не забудь бекон!
Два негра глядели друг на друга. Повар покачал головой и, посмеиваясь, обслужил Флаша: фасоль и патока.
— Какого черта! — воскликнул Флаш. — Я не буду жрать это! У других царская еда!
— Проходи, наглая рожа, — отрезал повар. — Ты будешь есть, как другие, если соберешь столько же хлопка, сколько и они. Если будете продолжать бить баклуши, останетесь на бобах. Пошел!
Резким движением Флаш поставил свой котелок перед поваром.
— Негр, — сказал высокий чернокожий, — я надеюсь, скоро, где-нибудь на днях, тебя потянет на Перл-стрит, в Гальвестон.
— И что тогда?
— Все будет отлично, все будет нормально. Я устрою, что ты такое подцепишь у одной из моих девиц, что век не забудешь! Негр, у тебя вся ряшка будет зеленая!
Повар проворно схватил котелок Флаша, опрокинул его, потом поставил перед разъяренным сутенером.
— Так, — сказал он, — это будет стоить тебе обеда.
Флаш в гневе удалился. Во дворе арестанты покатывались от хохота.