Еще до того как они достигли берегов Евфрата, на восточной окраине долины Оронта им встретился гонец от Гефестиона. Его тут же отвели к Александру.
— Государь, — возвестил он, — мы полностью овладели восточным берегом Евфрата и перебросили понтонный мост, но персы сжигают все деревни по пути к Вавилону.
— Ты точно это знаешь?
— Видел собственными глазами: все охвачено пламенем, насколько хватает глаз, горит даже жнивье. Вся равнина превратилась в море огня.
— Что ж, поехали туда, — сказал царь. — Мне не терпится увидеть самому, что там делается.
И, взяв два отряда конницы, он вместе со своими товарищами помчался к Тапсакской переправе.
На следующее утро, незадолго до полудня, Александр галопом проскакал по понтонному мосту в сопровождении своих товарищей. На другом берегу его встретили Гефестион и Неарх.
— Ты говорил с нашим гонцом?
— Говорил. Положение действительно настолько серьезное?
— Суди сам, — ответил Неарх, указывая на поднимавшиеся повсюду столбы черного дыма.
— А на востоке?
— Ты хочешь сказать, с той стороны? Насколько мне известно, там все тихо: никакого ущерба, никаких разрушений.
— Значит, Дарий ждет нас на Тигре. Эти пожары говорят яснее, чем письменные послания: на юг ведет тот же самый путь, что в свое время предприняли «десять тысяч» Ксенофонта. И тогда не обошлось без тяжелых проблем со снабжением. Сегодня же, когда деревни и запасы уничтожены, это совершенно невозможно. Другого пути не остается, только к броду через Тигр и царской дороге. Там нас ждет Дарий; именно там он выбрал место для решительного сражения. А чтобы облегчить нам задачу, он освободил дорогу, позволив нам пополнять запасы в деревнях у подножия Таврских гор.
— И мы примем его приглашение, не так ли, Александр? — спросил, выйдя вперед, Пердикка.
— Да, друг мой. Приготовьтесь, потому что завтра мы выступаем, чтобы встретиться с ним. Через шесть дней мы столкнемся с самым большим войском, какое только собиралось во все времена.
Парменион, наблюдавший за столбами черного дыма, что вздымались на южном горизонте, ничего не сказал и чуть погодя в молчании удалился.
Птолемей проводил его взглядом.
— Наш полководец не выказывает большого воодушевления, верно?
— Он уже стал сдавать. Стареет, — отметил Кратер. — Пора бы отправить его на родину.
Стоявший неподалеку Филот, услышав это, не сдержался:
— Мой отец, может быть, и стар, но все вы вместе не стоите ногтя на его пальце!
— Эй, успокойся! — сказал Селевк. — Кратер пошутил.
— Пусть шутит над кем-нибудь другим, а то в следующий раз…
Чтобы сменить тему, Гефестион спросил: