— Нам пора.
Коул шагнул вслед за ней, но бабушка Дианы с вызовом спросила:
— Неужели вы не останетесь на воскресный ужин?
Диана попыталась уберечь Коула от очередного испытания.
— Не сегодня, — произнесла она. — Может быть, в другой раз.
Но к ее удивлению, Коул повернулся к бабушке с не менее вызывающей улыбкой и сказал:
— А я и не знал, что приглашен.
— Зато теперь знаете, — возразила она. Мэри Фостер присоединилась к матери:
— Прошу вас, останьтесь.
Генри тоже поддержал родных, но лицо его по-прежнему было мрачным:
— Вы давненько не пробовали стряпню Розы.
— Благодарю, — ответил Коул сразу всем, и ему показалось, что в глазах Кори мелькнуло робкое предложение дружбы. — Я счастлив остаться.
Диана увела Коула в сад, чтобы семья могла примириться с мыслью о внезапном браке. Приглашение на ужин, адресованное в первую очередь Коулу, Диана сочла хорошим знаком. Она не сомневалась, что сегодняшний вечер оставит у Коула приятные воспоминания, и была польщена, когда он принял приглашение.
Верстаки и другое оборудование уже убрали, и лужайка вновь стала образчиком ухоженной полутропической роскоши.
Пальмы, окруженные ароматными гардениями, грациозно качали ветвями над шезлонгами у бассейна. Высокие кусты мирта, усыпанные бутонами, оживляли картину всплесками розовых и белых мазков, победно высились розовые и алые астры, а громадные цветы гибискуса радовали глаз всевозможными оттенками желтого.
Поскольку Диана знала, что мужчин особенно зачаровывает мастерская ее дедушки, прежде всего она повела Коула именно туда. Он вежливо интересовался всем, но Диана чувствовала фальшь у него в голосе и потому поспешно провела его между грядок, отвоевавших себе половину лужайки.
Коул по-прежнему оставался задумчивым, и Диана решила, что сцена в гостиной привела его и большее раздражение, чем казалось на первый взгляд. Собираясь выяснить недоразумение, Диана остановилась возле бассейна. Прислонясь к гладкому толстому стволу пальмы, она искренне произнесла:
— Извини за все, что ты услышал в свой адрес. Пожалуйста, будь снисходительнее к дедушке.
— Так я и сделал, — сухо ответил он.
— Мне кажется, ты неловко себя чувствуешь, — заметила Диана.
Коул покачал головой:
— Нет.
— Может, ты сердишься? — спросила она, пристально вглядываясь в лицо Коула.
— Нет.
— Тогда в чем же дело?
— Я потрясен.
— Чем? — Диана растерялась.
— Тобой, — совершенно серьезно сказал он. Диана закатила глаза в насмешливом недоверии:
— Для потрясенного человека ты слишком мрачен.
— Просто подобное я испытываю нечасто. Диана поверила ему и на миг лишилась дара речи от удовольствия.