С широкими, точно приклеенными к лицам улыбками родственники Дианы и двое ее друзей стояли в переполненном вестибюле отеля «Балморал», героически пытаясь выглядеть счастливыми, и не спускали глаз с вращавшихся, окованных медью дверей, где с минуты на минуту должна была появиться Диана.
— А декорации и вправду прелестны! — не покривив душой, заметила мать Дианы.
Ее спутники с притворным интересом оглядели вестибюль, огромную лестницу и площадку. Верхний свет был приглушен, и отель, казалось, превратился в дремучий лес кряжистых деревьев с крохотными мерцающими огоньками среди ветвей, покрытых искусственным снегом. «Ледяные» скульптуры, изображавшие средневековых рыцарей и прекрасных дам, окружали затянутые «льдом» «озера», официанты в средневековых костюмах разносили оловянные кубки с вином, огибая рукотворные сугробы под аккомпанемент хьюстонского симфонического оркестра, исполнявшего «Чем занят в этот миг король?».
— Очень похоже на первую сцену из «Камелота», — вставила Кори и взглянула на мужа:
— Ты не находишь?
Вместо ответа Спенс обнял ее за талию и привлек к себе:
— Не беспокойся. Все будет прекрасно, дорогая.
— Диана сказала, что приедет пятнадцать минут восьмого, а сейчас уже половина, — возразила Кори. — Диана никогда не опаздывает!
Мать Кори оглядела вестибюль и увидела, что толпа подтягивается к площадке, где должно было разыграться основное действие.
— Возможно, она решила не приезжать, — произнесла Мэри Фостер.
Принужденная улыбка Кори сменилась тревожной гримасой.
— Отменить поездку в последнюю минуту — самое худшее, что она могла предпринять.
— Она непременно приедет, — успокоил Спенс обеих женщин. — Диана никогда не пасовала перед трудностями.
— Я поняла бы ее, если бы сегодня она струсила, — ответила Кори. — Диана превыше всего ценит неприкосновенность своей личной жизни и достоинство, а в результате выходки Дэна она словно подверглась публичной порке. На ее месте у меня вряд ли хватило бы смелости показаться здесь сегодня.
— Ты не права, — убежденно перебил ее Спенс. Кори ответила ему изумленным взглядом:
— С чего ты взял?
— Все дело в гордости, — объяснил он. — Оскорбленная гордость заставила бы тебя приехать сюда и рассмеяться всем в лицо. Гордость — все, что осталось теперь у Дианы, и она появится на балу с высоко поднятой головой.