Внезапно Клейтон прервал поцелуи и опустил руки, чтобы прекратить эту пытку, которой подвергал себя, лаская изгибы и впадины обожествляемого им тела, так часто снившегося ему по ночам. Но не в силах справиться, он тут же вновь привлек ее к себе, пальцы запутались в густых тяжелых прядях и начали перебирать их.
— Почему ты заставила меня ждать так долго? — выдохнул Клейтон.
Откинувшись назад, Уитни кивком указала в направлении столовой, где все еще сидела Ванесса.
— А почему ты не мог подождать немного дольше?
— Малышка, — нежно хмыкнул он, — ты единственная женщина в мире, которая в такой момент могла вспомнить о Ванессе.
Лицо Уитни неожиданно стало торжественно-серьезным. И когда она заговорила, Клейтон не смог уловить улыбку, сверкнувшую в ее взгляде:
— Мне нужно кое в чем признаться тебе, и кто знает, как после этого ты будешь ко мне относиться.
— О чем ты? — насторожился Клейтон.
— Я сказала твоей матери правду относительно своих музыкальных талантов!
— Но, возможно, ты поешь лучше, чем играешь? — поддразнил он.
— Боюсь, ничем не смогу порадовать тебя.
— В таком случае тебе придется научиться другим способам доставлять мне удовольствие.
В веселом, почти беззаботном ответе Клейтона Уитни расслышала хрипловатые нотки желания.
Его грудь под тонкой тканью сорочки была теплой и твердой. Припав к ней щекой, Уитни улыбнулась и положила ладонь на то место, где глухо билось его сердце.
— В последний раз, когда мы обсуждали мои недостатки в этой области, ты сказал, что не располагаешь временем для обучения наивной школьницы. Но думаю… если ты все же уделишь мне время… обнаружишь, что я очень способная ученица. Клейтон долго молчал.
— Возможно, стоит начать с того, чтобы внушить тебе более подходящий ответ, чем тот, который я услышал, когда в последний раз говорил о своей любви? — наконец сказал он.
Уитни счастливо кивнула, но в ее голосе вдруг зазвенели слезы.
— Если ты согласен попробовать еще раз, я докажу, что уже усвоила этот урок.
Вскинув голову, Клейтон пристально взглянул в глаза возлюбленной:
— Я люблю тебя, малышка.
— Я тоже люблю тебя, — шепнула Уитни, застенчиво прикасаясь к его щеке — Очень люблю.
— Счастье мое, — улыбнулся Клейтон, — ты права, это огромный шаг вперед.
Уитни попыталась улыбнуться в ответ, но Клейтон увидел, как на реснице повисла прозрачная капелька…
— Почему ты плачешь, дорогая? — сжав ладонями ее лицо, встревоженно спросил он.
— Потому что, — всхлипнула Уитни, — до этой минуты я была уверена, что больше никогда не услышу от тебя эти слова.
Полустон-полусмех вырвался из груди Клейтона.