Помимо этой официальной программы, князя Станислава занимает в Берлине множество других дел. Он подолгу беседует со своими банкирами Жераром и Мишле.
Осматривает коллекцию древностей. Интересуется разведением шелковичного червя, так как уже разводит его у себя в Корсуни. Минералог Геральд по его просьбе исследует пробы кобальта и польской меди. Механик Рихард демонстрирует ему свою "машину для подземной корреспонденции", которая, впрочем, не вызывает у князя доверия, поскольку "похоже, что действует с помощью веревки, под землей протянутой". Знакомится с изделиями почти всех берлинских фабрик. Посетив красильню хлопчатобумажных тканей Симона, прикидывает, "нельзя ли в Польше сделать подобное с такой же пользой". При посещении берлинской фабрики зеркал узнает о довольно своеобразных методах, которыми Гогенцоллерны развивают промышленность. Фабрику эту несколько лет назад построил король. Но когда она оказалась убыточной, приказал директору взять ее в собственность, вернув королю затраченный капитал. "К счастью, оному директору наследство в Голландии досталось, каковое его и выручило".
Наносит князь Станислав визиты и многим берлинским знаменитостям, как-то главному идеологу европейского масонства Моисею Мендельсону, "человеку весьма учтивому и приятному". Масонские связи князя не ограничиваются только этим визитом. В другой раз он посещает берлинскую ложу франкмасонов, "которая располагает довольно милым садом". Обстоятельный автор "Журнала" не упускает случая записать, что "на содержание всего этого каждый из франкмасонов платит в месяц четырнадцать серебряных грошей".
Интересуется он и артистической жизнью Берлина, посещает мастерские художников и скульпторов, но не находит там ничего примечательного. Бывает у певца Кончалини, встречается с берлинской актрисой "по прозванию Ланге". Охотно посещает театральные представления. В Берлине в то время было целых три театра. Два из них - французский и итальянский - - имеют репрезентативный характер. Третий - немецкий - помещается в жутком балагане на окраине, ибо "король к нему не благоволит и в другом месте играть не позволяет". В "Журнале" мы находим описание одного из представительных театров вместе с его любопытной бытовой спецификой.
"Был я на театре. Снаружи впечатление очень хорошее.
Внутренняя же диспозиция не имеет того достоинства по той причине, что столбы, разграждающие ложи, смотреть мешают. Когда в этом театре маскарад бывает, то мещане веселятся только в самом театре, в партер и первые ложи, где дворяне помещаются, им проходить нельзя, что очень строго блюдется. Дворянам же вольно к ним выходить, только на это смотрят косо". Автор "Журнала"