— Попробую, — пробормотал он и сам расслышал отвращение в собственном голосе, но, поскольку чувствовал себя обязанным утешить жену, достаточно убедительно солгал:
— Он произнес очень милую речь.
Кэролайн Эдварде Бенкрофт тоже так считала. Сидя напротив Филипа в гостиной дома, который когда-то делила с ним, она дождалась окончания программы и, выключив видеомагнитофон, вынула кассету с записью.
— Филип, — сказала она, — это была очень милая речь.
Но Филипа ее слова явно не убедили. Он подал бывшей жене бокал с вином.
— Почему ты думаешь, что Мередит тоже так посчитает?
— Просто знаю.
— Ну конечно, еще бы! Ведь ты сама написала эту речь!
Кэролайн безмятежно пила вино, наблюдая за нервно вышагивающим по комнате Филипом.
— Как по-твоему, она это видела? — продолжал он волноваться.
— Если и не видела, можешь передать ей эту запись. А еще лучше самому отправиться к ним и посмотреть ее в присутствии Мередит и Мэтта. — Кэролайн убежденно кивнула. — Да, думаю, это правильная мысль. Не так официально.
Филип побледнел:
— Нет, я не смогу сделать это. Она, вероятно, возненавидела меня, а Фаррел просто вышвырнет из дому. Он не дурак и знает, что несколько слов не смогут загладить все сделанные мной ошибки. Он не примет никаких извинений.
— Примет, — спокойно заметила она, — потому что любит ее.
И, видя, что Филип продолжает колебаться, Кэролайн вручила ему кассету и твердо сказала:
— Чем дольше будешь тянуть, тем труднее будет восстановить отношения. Поезжай прямо сейчас, Филип. Филип сунул руки в карманы и вздохнул.
— Кэролайн, — ворчливо спросил он, — ты поедешь со мной?
— Нет, — покачала она головой, внутренне съежившись от страха при мысли о том, что впервые за все это время столкнется лицом к лицу с дочерью, — кроме того, мой самолет вылетает через три часа.
Голос его смягчился, и на мгновение перед Кэролайн вновь предстал тот неотразимый мужчина, в которого она влюбилась тридцать лет назад.
— Ты могла бы поехать со мной, — тихо проговорил он, — и я представил бы тебя нашей дочери.
Сердце Кэролайн на миг перестало биться при звуках его голоса, произнесшего «наша дочь», но она, тут же поняв его намерения, покачала головой и засмеялась:
— Никогда не видела большего интригана!
— Я еще и тот единственный, за которого ты вышла замуж, — напомнил он с одной из своих редких улыбок. — Должно быть, у меня все-таки есть что-то хорошее.
— Прекрати, Филип, — предупредила она.
— Мы могли бы поехать повидаться с Мередит и Фаррелом…
— Пора бы начать звать его Мэттом.
— Хорошо, — согласился он. — А после того как мы поговорим, можем вернуться сюда и попытаться вновь узнать друг друга. Если бы ты согласилась пожить здесь.