Вопросов было несколько десятков, но ответ последовал только на один, заданный, очевидно, самым горластым журналистом:
— Собираетесь ли вы возбуждать уголовное дело по факту похищения Захарием Бенедиктом Джулии Мэтисон?
— Это будет зависеть исключительно от мисс Мэтисон. От того, захочет ли она, чтобы подобное дело было возбуждено. Наша прокуратура не имеет к этому никакого отношения.
Стоя на пороге, Вилли Дженкинс с трудом оторвал взгляд от искаженного болью и страданием лица учительницы и повернулся к друзьям, которые не могли ни видеть, ни слышать происходящего на телеэкране.
— Это снова этот козел Бенедикт, — разъяренно прошептал он. — Его выпустили из тюрьмы, и теперь мисс Джулия плачет из-за него.
Подойдя к столу, Вилли собрал книжки и начал запихивать их в портфель.
— Нам лучше уйти. Мисс Мэтисон вряд ли захочет, чтобы мы видели, как она плачет. А судя по тому, что я видел, успокоится она еще очень нескоро.
Тим и Джонни начали поспешно собираться, но внезапно Джонни отложил в сторону книжки и повернул к Вилли озабоченное веснушчатое личико.
— Скажи, а почему мисс Мэтисон плачет из-за того, что по телевизору показывают Бенедикта?
Закончив собираться, Вилли развернул коляску Тима к двери.
— Мама говорит, что он разбил ей сердце. Наверное, поэтому. Мама еще говорит, что об этом знает весь город.
— Он козел, — сказал Тим.
— Самый настоящий, — поддержал его Джонни, отъезжая от стола и направляясь на кухню, откуда на улицу вел специальный трап.
На тротуаре перед домом мальчики ненадолго задержались, глядя через незанавешенное окно на плачущую учительницу, которую тщетно пыталась успокоить мисс Кахилл. Джулия заметила их, усилием воли заставила себя улыбнуться и помахала рукой, как бы говоря, что они поступили совершенно правильно, решив уйти.
Расстроенные и сбитые с толку, мальчики направились вниз по улице.
— Я ненавижу Захария Бенедикта, — вдруг сказал Джонни.
— Я тоже, — поддержал его Тим.
— Ага, и я, — согласился Вилли, подталкивая велосипед. И тотчас же добавил со свойственным ему практицизмом:
— Джонни, мы с тобой завтра придем в школу пораньше и предупредим всех, чтобы не валяли дурака и не расстраивали мисс Мэтисон. Никаких прогулов. Никаких плевательных трубочек на уроках. Тим, ты займешься футбольной командой. Предупреди всех ребят, что мисс Мэтисон нельзя волноваться. Понятно?
— Но они же спросят: почему? — резонно заметил Тим, ловко объезжая упавшую на дорогу ветку.
— Скажи, что Бенедикт разбил ей сердце и она плакала из-за него. В конце концов, это уже ни для кого не секрет, раз все взрослые об этом говорят.