— Ну уж, наверное, не в том, что наш брак распался? — насмешливо поинтересовался Тед.
— Нет. Скорее, в том, что я разрушила наш брак. Это неожиданное признание потрясло Теда, но он постарался ничем не выдать своего замешательства, скрыв его за нарочитой грубостью:
— Кстати, какого черта ты сшиваешься в Китоне? Кэтрин вернулась к бару и начала открывать вторую бутылку вина.
— Спенсер считает, что перед свадьбой мне на некоторое время необходимо вернуться в город, откуда я сбежала, когда распался мой первый брак. Он говорит, что только так я смогу снять свою подсознательную тягу к прошлому и вновь обрести самоуважение.
— Этот Спенсер, — презрительно процедил Тед, — судя по всему, редкостный болван.
К великому изумлению Теда, его непредсказуемая бывшая жена весело рассмеялась и приподняла свой бокал.
— Я что, сказал что-нибудь смешное?
— Да нет, — давясь от смеха, ответила Кэтрин, — просто Спенсер мне всегда очень напоминал тебя…
Отставив в сторону нетронутый бокал, Джулия встала с кресла.
— Боюсь, что вам придется продолжать свою словесную дуэль без меня. Я слишком устала, чтобы быть секундантом. Спокойной ночи.
Надев халат, который ей дала Кэтрин, Джулия спустилась в библиотеку. Ее подруга уже была там и смотрела десятичасовые вечерние новости.
— Я, честно говоря, думала, что ты будешь спать до утра, — удивленно сказала Кэтрин, вставая навстречу Джулии. — Правда, на всякий случай приготовила ужин и на тебя тоже. Сейчас принесу.
— Было что-нибудь в новостях? — Джулия старалась говорить спокойно, но у нее это плохо получалось.
— По крайней мере ничего о Захарии Бенедикте, — поспешила успокоить ее Кэтрин. — Зато ты сегодня главная героиня всех национальных новостей. Сообщают, что ты благополучно вернулась домой, что ты цела и невредима.
Джулия крайне равнодушно отреагировала на это сообщение, и Кэтрин решила поддразнить подругу:
— Ты хоть понимаешь, что стала знаменитой?
— Ты хочешь сказать — приобрела скандальную известность, — отшутилась Джулия. Кэтрин оказывала на нее успокаивающее, расслабляющее воздействие, и она начинала постепенно приходить в себя.
Кивнув в сторону огромной кипы газет и журналов, возвышающейся на журнальном столике, Кэтрин сказала:
— Я приберегла их на всякий случай. А вдруг тебе захочется завести альбом для вырезок? Можешь просмотреть, пока я схожу за твоим ужином. Или ты уже их видела?
— Я не видела ни единой газеты и тем более журнала целую неделю, — ответила Джулия, потянувшись к стопке, и взяла верхний журнал.
— О Господи! — воскликнула она, не зная, злиться ей или смеяться, когда с обложки на нее глянуло ее же собственное лицо под броским заголовком: «Джулия Мэтисон — жертва или соучастница?». Отшвырнув журнал в сторону (кажется, это был «Ньюсуик»), Джулия начала быстро просматривать всю остальную кипу, постоянно натыкаясь на собственные огромные фотографии, занимающие первые полосы десятков национальных журналов и газет.