– Конечно. Теперь не отставай от меня. Мы идем, чтобы найти, как попасть на кухню.
Уорнеру приходилось идти медленно, опираясь всем своим весом на железный стержень. Они нашли дорогу на кухню, где все еще жадно горел огонь. Уорнер догадался, что горели остатки пищевых запасов, десятки банок взорвались, и горящее месиво растекалось по стенам. Пропало все – молочный порошок, яйца, бекон и ветчина – все. Но еще оставался неприкосновенный запас на складе, Уорнер знал об этом, и кишки его стянуло при мысли, что там, внизу, их могло отрезать в темноте без пищи и воды.
Кругом валялись осколки посуды, разбитой при сокрушении кухонной кладовой и раскиданной одним из толчков. Уорнер раскопал топорик для мяса с обломком сменной ручки. Лезвие было в зазубринах. – Возьми его,– сказал он Роланду, и Роланд подхватил его. Они покинули кафетерий и кухню, и Уорнер повел Роланда к развалинам главной площади. Каменные плиты сорвались сверху, и вся ее поверхность разбита и иссечена глубокими трещинами. Видеопавильон был все еще в огне, в воздухе стоял густой дым. – Туда,– сказал Уорнер, лучиком фонаря указывая на больницу. Они вошли внутрь, обнаружив, что большая часть оборудования была разбита и бесполезна, но Уорнер продолжал искать, пока не нашел коробку с шинами для переломов и пластиковую бутыль спирта для растирания. Он сказал Роланду взять одну из шин и бутыль, а потом пролез в разрушенный аптечный кабинет. Таблетки и капсулы трещали под подошвами как попкорн. Свет от фонарика Уорнера упал на мертвое лицо одной из медсестер, раздавленной камнем размером с наковальню. Нигде не было ни следа доктора Ланга, главного врача Земляного Дома. Уорнер тростью раскопал нераздавленные пузырьки димедрола и перкодана и сказал Роланду собрать их для него, Уорнер сложил их в карманы, чтобы принести их полковнику.
– Ну, так как, идешь со мной? – спросил Уорнер.
– Да, сэр. – Через несколько минут я проснусь, подумал Роланд. Будет субботнее утро, я встану с постели и включу компьютер.
– Нам придется долго идти,– сказал ему Уорнер. – Часть пути придется ползти. Не отставай от меня. Понял?
Роланд вышел вслед за ним из больницы, ему хотелось вернуться и искать родителей, но он знал, что король нуждается в нем больше. Он был Рыцарем Короля, и быть нужным, как сейчас, королю – была высокая честь. И снова одна его часть сжималась от ужаса лицезрения того разрушения, которое было вокруг него, и вопила: – Проснись! Проснись! – визгливым голосом испуганного школьника, а другая часть, становившаяся все крепче, осматривалась вокруг на тела, высвеченные лучиком фонаря, и знала, что слабые должны умереть, а сильные выжить.