Отец Данн хмыкнул.
– Подозреваю, что он куда умнее, чем хочет казаться.
– Сэр?
Священник постучал по раскрытой перед ним странице.
– Судя по результатам стандартных тестов, у него феноменальные способности, и все же отец Робсон, проводивший тестирование, считает, что Джеффри поскромничал. Ему кажется, что на некоторые вопросы мальчик намеренно ответил неверно. Вы можете мне это объяснить?
– Нет, сэр.
– И я не могу, – сознался отец Данн и пробормотал что-то себе под нос.
– Сэр? – переспросила сестра Мириам, наклонившись к нему.
– Ваал… Ваал, – негромко повторил священник. Потом, словно ему в голову пришла неожиданная мысль, снова повернулся к ней. – Он играет с нами, сестра Мириам. И, смею вас уверить, подсознательно хочет прекратить эту игру. Отец Робсон – хорошо разбирается в таких… сложных случаях. Я попрошу его поговорить с Джеффри. Однако, сестра Мириам, мы тоже не должны опускать руки. Ради самого мальчика нам нужно проявить столько терпения и силы… – он помолчал, стараясь сформулировать поточнее, – сколько должно. Договорились? – Он вопросительно взглянул на сестру Мириам.
– Да, сэр, – ответила она. – Надеюсь, отцу Робсону удастся понять его лучше, чем мне.
– В таком случае, решено. Я попрошу его при первой же возможности поговорить с мальчиком. Всего доброго, сестра Мириам.
– Всего доброго, отец Данн, – ответила она, вежливо наклонив голову, и встала.
Когда дверь за сестрой Мириам закрылась, отец Данн еще мгновение молча смотрел в окно во двор, где бестолково, точно ослепшие от осеннего солнца неопрятные летучие мыши, носились дети. Он потянулся к ящику стола, где лежала коробка с сигарами, но передумал: нет, до вечера – никаких сигар. Предписание врача. Вместо этого он взял с полки за письменным столом книгу о расстройствах психики у детей младшего школьного возраста. Но, пока его взгляд считывал сухую логическую информацию, его память вела поединок с именем Ваал.
Повелитель демонов.
Отец Данн закрыл книгу и снова поглядел в окно. Какие загадочные существа дети, сказал он себе. Живут собственной тайной жизнью и захлопывают двери перед всяким, кто пытается войти; дети очень ревниво относятся к своей загадочной личности и с наступлением ночи совершенно преображаются. Преображаются так, что порой даже родные не могут их узнать.