— Теперь я миссис Смит. Как это хорошо звучит!
— Должен сказать, что эта свадьба была намного лучше моей предыдущей.
— Та была настоящим торжеством?
— Скорее, ее можно было назвать цирком. Двести пятьдесят гостей, шлейф у невесты в тридцать футов длиной и несет его целый полк сопливых мальчишек; все мужчины затянуты во фраки, двенадцать или четырнадцать подружек невесты, архиепископ такой-то, председательствующий, церковный хор — Господи Иисусе, это был кошмар! Но в сравнении с тем, что произошло дальше, свадьба казалась райской идиллией. — Он искоса посмотрел на нее, приподняв бровь: — Ты хочешь послушать дальше?
— Да, пожалуйста. Говорят, что вторая жена всегда должна бороться с духом первой, а дух гораздо труднее одолеть, чем живого человека. — Мисси замолчала, собираясь с силами. — Она была дорога тебе?
— Вероятно, да, когда я женился на ней. Я, честно, не могу вспомнить. Я не знал ее, понимаешь. Я только знал кое-что о ней. Она, должно быть, хотела стать моей женой, потому что я уверен, что сам я не делал предложения. Я такой парень, которому женщины сами делают предложение. Я не против таких действий, как твои, по крайней мере, это было честно и прямо: А она — сейчас она тебе на шею вешается, а минуту спустя смотрит на тебя как на чумного. Как говорится, то любит, то хулит. Я думаю, что по женскому разумению это как раз то, что мужчины и ждут от них, и что если они так не делают то, им кажется, что жизнь для мужчин будет слишком легкой.
Вот почему ты мне и нравишься, миссис Смит. Ты ведешь себя совсем не так.
— Спасибо, — сказала скромно Мисси. — И что же случилось потом?
Он пожал плечами.
— О, она решила, что имеет право делать все, что ей захочется. И что только ее желания имеют значение. Что раз она получила меня в сети, то со мной можно не считаться. Я был при ней, чтобы показывать, что она хороший ловец, я придавал ее жизни респектабельность, я был своего рода ее пажем. У нее не было любовников в прямом смысле слова. У нее были чичисбеи, как она их называла, женоподобные негодяи с жасмином в петлице и с волосами, напомаженными больше, чем их кожаные ботинки. Если для кого и верна пословица «с кем поведешься — от того и наберешься», так это для моей жены. Ее подруги были бесчувственны как гвозди, а ее приятели мягки как воск. Она любила высмеивать меня. Перед всеми и каждым. Я был тупым. Я был скучным. Она не делала секрета из нашей семейной жизни. Она постоянно была настроена на скандал, где бы мы ни находились. Короче говоря, я для нее был человеком второго сорта, и она презирала меня.