— А не поздно ли? — спросил охранник.
— Музыканты, — сказал Флорри и закатил глаза.
— Ладно, действуй, — разрешил охранник и остался наблюдать, а Флорри двинулся прямо к пульту управления. Охранник не спускал с Флорри глаз, а тот сновал вокруг и около пульта, делая вид, что занимается делом. Наконец это наскучило охраннику, и он присоединился к своему приятелю, стоявшему с правой стороны эстрады, возле звуковой колонки.
Вот тогда-то Флорри и принялся за дело всерьез.
За пять минут он нашел все четыре матричных выходных кабеля, тянувшихся от пульта к процессорной стойке. Еще через пять минут отсоединил выходные кабели от пульта и вставил туда свой черный ящик. Минуту спустя ящик был подключен и тщательно спрятан среди электронного оборудования.
Насвистывая, он помахал рукой двум охранникам, болтавшим возле эстрады, пожелал спокойной ночи охраннику, стоявшему у входа, и покинул площадку.
Из телефонной будки, что стояла на углу, где была припаркована его машина, Флорри позвонил Глухому и доложил ему, что к завтрашнему действу все готово.
— Спасибо, — поблагодарил его Глухой.
* * *
Карелла не мог уснуть.
В его голове звучали старые песни, он не знал их слов или знал только короткие обрывки, ни одной не мог вспомнить от начала до конца. Звучали разные мелодии, непрекращающийся концерт, но он не слышал его полностью. Песни из далекого прошлого, он много раз слышал их по радио, они слились в одно беспорядочное целое. Какой-то ночной низкотональный кошмар, и не было этому кошмару конца.
Карелла не мог поверить, что Глухой действительно нацелился на завтрашний концерт. Насколько он знал этого человека, а ему казалось, что он его отлично изучил, концерт — что бы он ни задумал натворить на нем: пожар, а может быть, что и похуже — был только отвлекающим маневром. Концерт был бесплатным, кассы не было, так что Глухому нечего было там грабить. Он нацелился на что-то другое, настоящий объект его внимания находился где-то в другом месте.
Но где?
Город большой.
В голове звучали песни.
Казалось, что какие-то часы в голове отсчитывают время.
Время неумолимо приближалось к часу дня, когда должен был начаться концерт.
Что еще произойдет завтра в час дня?
И где?
Звучали песни, слышанные когда-то по радио. Саксофоны и трубы, грохочущий барабан и бас, пианино и тромбон.
Что? — думал он.
Где?
Утро четвертого апреля выдалось серым, не предвещающим ничего хорошего. Небо над городом было плотно закрыто свинцовыми тучами. Около восьми часов, задолго до открытия концертной площадки, начали собираться зрители. Зрелище было бесплатным, места ненумерованы, и каждый мог становиться или садиться, где хотел. В десять часов тучи начали рассеиваться, а незадолго до одиннадцати ярко засияло солнце, а небо словно расцвело синими барвинками. Со стороны Речной Гавани дул свежий ветерок, усиливая утреннюю прохладу. Но никто из зрителей, собравшихся в парке на концерт, не жаловался. Разве можно было в апреле ждать лучшей погоды?