— А нет ли у нас на примете человека, которого мы действительно хорошо знаем? — спросила Мишель. — В смысле, такого, который взялся бы пырнуть меня.
Они поговорили еще и об этом, перебирая всех своих знакомых — нет ли среди них настолько надежного человека, чтобы он сперва пырнул Мишель — не слишком сильно, — а потом еще и помалкивал...
— Не обязательно «он». Это может быть и женщина, — сказала Мишель.
...но так и не припомнили ни мужчины, ни женщины, в ком они могли бы быть всецело уверены, настолько надежных, чтобы они выполнили работу, а потом не втянули их в неприятности.
— А может, ты сам это сделаешь? — предложила Мишель.
Он не сразу согласился с этой идеей. Прежде всего, он не был уверен, что сможет пырнуть ее «не слишком сильно», как она хотела, потому что он же не врач, в конце-то концов, он понятия не имеет, где там в груди или в плече проходят все эти артерии и вены. Вдруг он попадет в артерию и Мишель истечет кровью и умрет? Тогда она спустила свою багряную ночнушку и показала ему плечо, и они принялись вместе нажимать и щупать, пытаясь рассчитать, как нужно ударить, чтобы не нанести слишком опасную рану. В конце концов они решили, что он может просто порезать ее, а не пырять, и решили провернуть все на следующий вечер, когда труппа разойдется на перерыв.
— Но это она придумала, — сказал Мильтон.
— Сосредоточить внимание на ней.
— Да. Сперва пойти к копам и сказать, что ей угрожают...
— Что она и сделала.
— Да. И это она придумала сказать, что у человека, который ей угрожает, голос как у Джека Николсона.
— Понятно, — сказала Нелли.
— Да. Потому что у Николсона голос всегда звучит угрожающе, даже если он никому на самом деле не грозит. Все это было рассчитано, чтобы привлечь внимание прессы.
— Что на самом деле и произошло, — сказала Нелли.
— Да. Мы добились большого внимания.
— Тогда почему вы ее убили?
— Позвольте, я, как адвокат... — попытался вмешаться О'Брайен.
— Почему вы ее убили, мистер Мильтон?
— Я не убивал.
— Когда вы последний раз видели Мишель, мистер Мильтон?
— Вчера утром, когда я уходил из дому.
— Кстати — у вас есть ключи от квартиры?
— Да, конечно.
— Во сколько вы вчера ушли из дому?
— Около девяти.
— Вы заперли дверь за собой?
— Нет. Мишель еще оставалась дома.
— Куда вы пошли?
— К себе в контору. Около одиннадцати ко мне туда пришли детективы.
— Во сколько вы ушли из своей конторы?
— Я пошел пообедать примерно в половине второго.
— Вы обедали один?
— С продюсером Эллиотом Маклменом.
— Вернулись ли вы после обеда в контору?
— Да, вернулся.
— Во сколько это было?