Я зашел в ресторан. В воскресенье до полудня здесь подают большой завтрак. Обычно я сажусь у стойки. Но на сей раз, как только прошел в дверь и увидел, что все на меня смотрят, понял: если сяду у стойки, мне станут задавать всякие вопросы. Обычно я не против этого. Наверное, в какой-то степени мне даже нравится быть в курсе, когда происходит крупная авария на главной магистрали или что-то тому подобное. Я захожу, меня спрашивают об этом, а я им рассказываю. Но тут увидел, что им хочется узнать про утопленницу, про тех людей и про все остальное, а мне просто не хотелось об этом говорить. Так что я повернулся, прошел дальше, к одной из кабинок, проскользнул внутрь и сдвинул кобуру так, чтобы не давил пистолет.
Наверное, вид у меня был не слишком приветливый. Бенни из гаража подошел к кабинке, как-то неуверенно встал в футах четырех от меня и сказал:
— Там, наверное, бог знает что творилось? Говорят, этот парень свихнулся и все такое, а?
Я посмотрел на него, кивнул, взял меню и открыл его, хотя знал, что закажу все то, что всегда заказываю, когда прихожу сюда по воскресеньям. Глазунью с ветчиной и двойной тост с земляничным джемом, приготовленный миссис Шэтток. Краем глаза я видел, как Бенни потоптался там, а потом ушел.
Я смотрел в меню, но не видел, что там напечатано. Перед моими глазами стоял тот сумасшедший и то, как я двигаюсь, словно на кадрах замедленной съемки, пока он втыкает эту штуку в голову женщине. Рой сто раз мне говорил, что я не мог рисковать, открыв стрельбу, а даже если бы и мог, то не успел бы выхватить пистолет достаточно быстро. Но это такая вещь, о которой потом долго вспоминаешь, задавая себе вопросы.
Подошла Джени Шэтток, встала возле меня. Я поднял на нее глаза и попытался ухмыльнуться как всегда, но у меня не очень-то получилось.
— Как обычно, Джени, — проговорил я, и голос мой прозвучал почему-то слишком громко. Как будто другие люди в этом заведении говорили не так, как всегда. И из кухни не доносится обычный гам. Казалось, все смотрят на меня, как будто я какой-то чудик или что-то вроде того.
Через некоторое время Джени принесла мой заказ, и я сказал:
— Принеси себе кофе и посиди со мной.
Она так и сделала. Села напротив меня. Я посмотрел на нее и понял, что она не собирается задавать никаких вопросов. Тогда негромко произнес:
— Это было паршиво, и я пока не могу об этом говорить.
— Да я по твоему виду поняла, что это было паршиво, Джо, — отозвалась она.
Лишь начав есть, я понял, до чего же голоден. Джени была спокойной, такой, какой мне хотелось ее видеть. Она — сильная девушка. Джени крупная, и, взглянув на нее, я подумал, что на самом деле она не такая, уж невзрачная. Не хорошенькая, но и не невзрачная. Пожалуй, представительная, если это применимо к девушке.