Но миф не умирает, хотя я бы не сказала, что Стив клюнул на него. Скорее он просто из тех, кто всегда машинально делает пробный заход. Хотя ему редко так достается. Ему пришлось завернуть в салфетку кубик льда и приложить его к губе. Бедный малый!
Он провел меня вокруг дома. Я видела, что у него мандраж, несмотря на всю его напускную самоуверенность. Уилма, Хессы и Гилман Хайес находились на террасе. Хайес кивнул мне со своим обычным холодным презрением. Я три раза встречалась с ним. Началось у меня с резкой неприязни, и с каждым — разом он нравился мне все меньше. Но мужик он здоровенный. Ему бы в картины на библейские сюжеты. На древнеримскую арену, со щитом, мечом и этими металлическими штуковинами вокруг бицепсов. Все его нахваливают. Я видела одну из его работ. Переплетение черных линий — наподобие кованой ограды после торнадо — с какими-то большими бесформенными предметами на заднем плане. У нее и название имелось: «Возвращение на круги своя». Я бросила на эту вещь восхищенный взгляд, потому что владелец страшно ею гордился. Но для меня она ничего не значила. Может быть, это и хорошо. Это одна из вещей, книги о которых я захвачу с собой.
Комната мне досталась шикарная, погода стояла прекрасная, так что я быстренько натянула купальник и потрусила вниз, к двум большим причалам. Хайес распластался на солнце. Вода была синяя. При закрытых от слепящего солнца глазах у меня было такое чувство, что Уилма со своей террасы наблюдает за мной, мысленно облизываясь.
Я так сосредоточилась на том, чтобы оставаться настороже, что вроде как стала слепа к происходящему вокруг меня. Стив, Хайес и Хессы, чета Докерти и Уоллас Дорн были всего лишь частью декорации. Кажется, я кивала и говорила все к месту, но при этом ощущала присутствие Уилмы, как мышь ощущает присутствие кошки.
Я стала восприимчива к людям, лишь когда мы пообедали и меня втянули в игру в слова с Полом Докерти и Уолласом Дорном, пока Мэвис Докерти танцевала с Гилманом Хайесом, а Стив с Уилмой с азартом резались в кункен. Уоллас Дорн всякий раз, когда подходила его очередь, очень долго раздумывал над ходом. Я сидела, курила и слушала латиноамериканскую музыку, пока Рэнди суетился вокруг, словно невеста на выданье под вечер. Ноэль Хесс, мягкая, меланхоличная, исполненная созерцательности и хорошенькая, отправилась спать. Она представлялась мне игрушкой, вроде той, которая у меня когда-то была. Девочка-клоун, стоящая на барабане. Ее нужно было заводить. Она все кружилась и кружилась, а из барабана звучала музыка. Однажды я завела ее слишком туго, и пружина лопнула. И больше ни музыки, ни кружения для Ноэль. Рэнди сломал ее пружину. Это грустно. Такое случается. Так реагируют женщины определенного склада. Другая бы собрала вещи и ушла. Или проломила бы ему череп. Но такая, как Ноэль, будет сидеть со сломанной пружиной. Я скорее из разряда тех, которые проламывают череп.