– Хочу попросить тебя о паре услуг, дружище.
– Не много ли ты от меня требуешь? Я же уже согласился быть твоим шафером. В субботу, не так ли?
– Я же пытаюсь выяснить, кто убил твоего босса.
– Об этом на фирме никто и не вспоминает. Холоднокровные мерзавцы. «Хайбек, Харрисон и Хаулер» заинтересуется убийцей Дональда Хайбека лишь в одном случае: если им придется защищать его или ее в суде, при условии, что он или она достаточно богаты или этот процесс послужит хорошей рекламой. Кстати, кто убил Дональда Хайбека?
– Ты всегда любил задавать прямые вопросы.
– Этому меня учили на юридическом факультете.
– Я не знаю, кто убил Дональда Хайбека. Пока я пообщался с членами его семьи, я пришел к выводу, что каждый мог это сделать, если бы знал, что Хайбек намерен разделить свои деньги между музеем и монастырем.
– Монастырем? Что ты такое говоришь?
– Я забыл. Мы с тобой давно не разговаривали. Поверишь ты мне или нет, но получается, что лжец один рассказал правду.
– И никто ему не поверил?
– Разумеется, нет. Хайбек действительно хотел пожертвовать пять миллионов долларов музею. А в газету он собирался обратиться для того, чтобы под нажимом прессы заставить музей принять его дар с обещанием потратить эти деньги на создание коллекции современного религиозного искусства. Так что мне и «Нью трибюн» в замысле Хайбека отводилась роль пешек.
– Единожды в жизни сказанная правда не превращает человека в монаха.
– Я уверен, что Дональд Хайбек хотел уйти в монастырь. Мои безумные и прочие, столь же ненадежные, источники информации убедили меня в этом. Долгие годы он готовил себя к этому. Он не развелся со своей первой женой, хотя она уже долгие годы находится в частной психиатрической клинике. Возможно, таким образом Дональд пытается найти путь к сердцу сына. А может, ими обоими движет одно и то же чувство. Возможно, сын, думая, что бунтует против отца, интуитивно угадал его заветное желание. И, разумеется, Хайбек не лгал, говоря, что всем на него наплевать. Так оно и было. Кроме того, Хайбек читал русские романы, с иконами на каждой странице, главная идея которых, особенно у Достоевского, – уход от мира.
Последовала долгая-долгая пауза.
– Послушай, Флетч...
– Да, Олстон?
– Ты также уверен, что в своем расследовании пользуешься абсолютно законными методами?
– Естественно. А какие тут могут быть сомнения?
– Я не слышал, чтобы полиция считала уликой перечень прочитанных жертвой книг.
– И напрасно. Образ мыслей человека наиболее полно характеризуется книгами, которые он читает.
– Вернемся к фактам. Ты знаешь, что Хайбек и Жасмин не расписаны?