– Да. Они были очень близки. Она сведуща в бизнесе. И Том часто советовался с ней.
– Так что Энид, ища ответы на ваши вопросы, могла проконсультироваться с Франсиной?
– Да. Полагаю, что могла.
– Вы знаете, что Энид лишь временно исполняет обязанности председателя совета директоров? И вскорости «Уэгнолл-Фиппс» возглавит Франсина?
Чарлз Блейн улыбнулся.
– У меня складывается ощущение, что сейчас вы знаете о нашей компании несколько больше, чем на прошлой неделе, при нашей первой встрече.
– Я делаю на этой неделе то, что следовало сделать две недели тому назад. Но, откровенно говоря, я до сих пор не уверен, что статья в двенадцать абзацев о крошечной, никому не известной компании вроде «Уэгнолл-Фиппс» стоит таких усилий.
– Так почему вы это делаете?
– Должен докопаться до сути. Я – хороший репортер.
Блейн поправил сползающие с вспотевшего носа очки.
– Ваше предположение о том, что Энид консультируется с Франсиной вполне логично.
– Благодарю.
– Но оно не объясняет служебных записок.
– Наконец-то мы добрались до служебных записок.
– Записки продолжали приходить. Поначалу я подумал, что причиной тому – медлительность почты. И они просто задержались в пути.
– Еще одно логичное предположение.
– Оно оставалось логичным, пока в служебных записках не начали затрагиваться проблемы, возникшие после смерти Томаса Бредли.
– После?
– После, черт побери. После!
– Материализация духов?
– Поневоле задумаешься над этим.
– Я вас понимаю.
– А в конце каждой стояли инициалы. Не подпись. Подделать инициалы не составляет труда. Вы видели эти записки. Видели инициалы.
– Да. Видел. Это точно. Вы их мне и показывали.
– Нельзя же винить меня за любопытство. Не только инициалы остались прежними, не изменился и стиль. Конечно, я не эксперт, чтобы выносить квалифицированное заключение. Я специально показывал вам служебные записки, датированные как до смерти Томаса Бредли, так и после. Вы заметили разницу?
– Меня не предупредили о том, что я должен ее заметить.
– Меня разбирало любопытство.
– Вполне возможно. Вы говорили кому-нибудь об этих записках?
– Да. Алексу Коркорану. Но он, похоже, даже не понял, о чем речь. Он никогда не понимал меня. То ли я говорю с ним недостаточно громко, то ли причина в чем-то еще.
– Но как-то он должен был отреагировать? Вы показали ему служебные записки, не так ли?
– Он едва глянул на них. Не стал вникать, о чем речь. Пропустил мои слова мимо ушей. Я приходил к нему дважды, пытаясь разъяснить, что меня тревожит. Наконец, он сказал: «Слушай, оставь Энид в покое, а?»
– И вы оставили?
– Я же подчиненный, мистер Флетчер.