— Христа ради, скажи, ты опять с сестрой разговаривала?
— Что?
— С миледи Сабриной, которая изволит обедать в замках и танцевать до утра на званых балах. С каждым ее звонком ты становишься, все больше недовольна жизнью. Ты никогда не рассчитывала, что мы разбогатеем… А теперь ты занудствуешь! Я должен стать тем, кем я быть не желаю, только ради праздного, паразитического образа жизни, как у твоей сестры?
— Но она не такая! Какое ты имеешь право? Ты ее не знаешь!
— А кто виноват? Она что, часто приезжает сюда? Ты вечно несешься сломя голову то в Нью-Йорк, чтобы с ней повидаться, а то и вовсе в Лондон… Господи! Идиотская затея с Китаем часом не ее? Не она тебя надоумила?
— Нет! Нет! Нет! — Стефания ходила по комнате, то, поднимая, то, опуская руки. — Это моя идея. Сабрина ничего не знает… Из-за Клиффа и…
— Я уже извинился. Надо поговорить с ним, я обещаю…
— Знаю я цену твоим обещаниям! Кстати, можешь у него поинтересоваться насчет запонок, галстучных булавок и подарочных наборов авторучек…
— Боже милостивый! И все у него в комнате?
— Под грязной одеждой. Слава Богу! Отпетый преступник придумал бы тайник получше…
— Извини, Стефания. Странно… получается так, будто он хочет, чтобы его поймали за руку. Он же знает, что ты стираешь его одежду и обязательно наткнешься на то, что он прячет. Ты больше ни с кем об этом не говорила?
— Да я Клиффу слова сказать не могу, он тут же настраивается враждебно. А чтобы еще кто-то знал… Зачем? Мы сами разберемся.
— Да, тяжело держать такое в себе…
— Неужто дошло, наконец? Неужели твой биологический ум наконец-то осознал, что я одинока?
— Погоди, как же, ведь у тебя есть близкие подруги…
— Я о подругах не говорю. Это совсем другое. Я имею в виду близкого человека. Если я вдруг проснусь посреди ночной тишины в страхе за завтрашний день, кто меня обнимет и успокоит? Гарт пристально посмотрел на жену.
— А тебе никогда не приходило в голову, что и я мечтаю о том же самом? А ты поворачиваешься ко мне спиной, когда мы вместе в постели, отстраняешься, когда я пытаюсь тебя обнять, отворачиваешь голову, когда я хочу тебя поцеловать.
— А когда ты в последний раз все это делал?
— Давно. И мне этого очень не хватает. Мне плохо от твоего равнодушия.
— И ты нашел выход? Больших ученых не отвергают. Кое-кто знает, где найти себе развлечение и усладу, не так ли, профессор?
— Да что за чертовщину ты несешь?
— Я говорю о милых юных прелестницах, с которыми ты занимаешься любовью. О студентках! Или ты думаешь, тайное не становится явным? Ведь тебе и прочим большим людям от науки даже не приходится раскошеливаться, как простым смертным, на проституток на улице. Хочешь оценочку — пожалуйста!