Очень редко бывали случаи, когда знакомому с этой его игрой взрослому удавалось поставить Данилу в тупик. Тогда он замолкал и, насупившись, принимался размышлять над каверзой собеседника. Однако апостола Пипа вряд ли можно было отнести к знающим правила игры, а по сверкавшим Данилкиным глазам я понял, что Пипу придется весьма несладко.
Услышав вопрос, произнесенный милым детским голоском, Пип развернулся всем телом в нашу сторону и, внимательно оглядев мальчишку, утвердительно кивнул:
– Спрашивай…
Данила сделал шаг вперед и очень вежливо спросил:
– Дяденька, я правильно понял, что всех нас создал могучий и мудрый бог по имени Единый?
Апостол, услышав вопрос «по теме», неожиданно для меня расплылся в довольной улыбке.
– Смотрите! Все смотрите, как малый ребенок тянется к истине!… – буквально возопил он, обращаясь к присутствующим, а затем, снова обратившись к Даниле, насколько мог ласково произнес: – Меня, отрок, надо называть не «дяденька», а «апостол» или «посвященный отец Пип». Что касается твоего вопроса, то в целом ты понял правильно. Только создал все сущее не бог, а Единый. Просто Единый. Ты понимаешь всю глубину этого слова?
Данила с горящими глазами кивнул, что он понимает, и тут же задал новый вопрос:
– И Единый наделил нас всеми нашими качествами и способностями? Зрением, нюхом, вкусом там?…
– Конечно! Ты все правильно понял!
– А откуда ты, апостол Пип, все это узнал?
Вот так! Апостол несколько растерялся от такой подлянки, но тут же, грозно сдвинув брови, строго ответствовал:
– Единый-Сущий – посланец Единого поведал истину всем, кто желает ее знать!
Данила склонил голову набок, словно задумался, но я знал, что у него вся тактика разговора продумана на несколько вопросов и ответов вперед, а это раздумье просто одна из уловок. Через несколько секунд в притихшем и заинтересовавшемся зале последовал очередной детский вопрос:
– Если Единый так любит свой народ, если Единый дал нам все человеческие качества и способности, какие только возможны, то почему не он дал нам способность принимать облик других его созданий? Почему такую способность дал нам Измененный?
Апостол Пип еще больше помрачнел, но пока еще продолжал сдерживать себя, видимо, в надежде объяснить все любопытному отроку, а заодно доказать всем присутствующим мудрость Единого-Сущего и свою собственную. На его вытянутой и очень исхудавшей физиономии было явственно написано раздражение тем, что он дал втравить себя в столь скользкую беседу, но коль уж он не осадил мальчишку сразу, надо было подыскивать достойные аргументы. К тому же вопросы этого малыша звучали очень искренне и чрезвычайно почтительно. Поэтому, со свистом втянув воздух (или скрипнув зубами), Пип ответствовал: