— А откуда вы и зачем?
— Господин, — отвечал Джаффар, который до того шепотом разговаривал с халифом, — мы муссульские купцы и возвращаемся с пирушки из владений одного багдадского хана. У него хорошо поели и расстались с нашим другом при наступлении сумерек. Мы заблудились и попали на эту улицу. Когда до ушей наших долетели звуки вашего приятного голоса, мы воскликнули: «Как восхитительны эти звуки! Человек, обладающий таким прекрасным голосом, должен быть и сам так же прекрасен. Попробуем попросить у него гостеприимного крова и рано утром отправимся снова в путь».
— Послушай, бесстыдная собака, я не верю ни слову из сказанного тобой. Вы просто шпионы или мошенники, которых Аллах в недобрый час насылает на наши дома. Ах ты пивная бочка, медвежьи усы! — продолжал он, обращаясь к визирю. — Я дам себя повесить, если видел когда-нибудь такую гадкую харю! А ты там, черномазый, если ты не перестанешь таращить свои бельма на стол, то, клянусь Аллахом, я вас всех отправлю к шайтану. Я вижу, что ваши руки чешутся на теленка, но осмельтесь только протянуть их к столу, я, клянусь бородой пророка, этой палкой переломаю вам ребра.
Говоря это, он взял из угла добрую дубину, положил ее подле блюда с теленком и начал преисправно убирать его за обе щеки.
— Джаффар! — сказал потихоньку халиф. — Постарайся выведать у этой бестии, кто он и что дает ему возможность вести такую веселую жизнь.
— Во имя Аллаха, оставим его в покое, — отвечал Джаффар. — Что, если ему вздумается и в самом деле попробовать свою дубину на наших головах? Ведь он отправит нас на тот свет так, что никто об этом и не узнает!
— Пустое, не бойся ничего, — отвечал халиф. — Смело спроси его об имени и занятиях.
— Властитель, исполнять малейшие желания твои — первый долг мой. Но я невольно содрогаюсь, подумав об угрозах этого мерзавца. Позволь мне отложить все вопросы до тех пор, пока вино не утишит его храбрости.
— О, малодушнейший из визирей! — сказал халиф. — Так я сам должен его спрашивать?
— Аллах да сохранит меня от этого! — воскликнул Джаффар. — Раб ваш готов обратить на себя ярость этой собаки, да будет осквернена его могила!
Во время этого разговора шепотом, хозяин, которого вино сделало повеселее, обратил на них глаза свои.
— О чем вы там, да возьмет вас шайтан, шепчетесь? — спросил он.
Видя, что хозяин в лучшем расположением духа, Джаффар осмелился подать голос.
— Высокопочтеннейший и любезнейший господин, — начал он, — мы говорим о вашей доброте и доверии, которое вы нам оказали, дозволив присутствовать при вашем ужине. Мы осмеливаемся, во имя нашей дружбы, спросить об имени и звании столь достойного мусульманина, чтобы знать, кого нам упоминать в молитвах наших.