– Рассуждать не мое дело, милорд.
– Отвечай, когда спрашивают.
– Если разведчики будут оставаться в виду Кулака, я не вижу, как они найдут моего дядю, – признался Джон.
– Они его и так не найдут. Этот край слишком велик – что для двухсот, что для десяти тысяч. – Ворон принялся клевать с ладони Мормонта. Когда зерно кончилось, Старый Медведь перевернул руку.
– Но вы же не откажетесь от поисков?
– Мейстер Эйемон говорит, что ты умный парень. – Мормонт пересадил ворона на плечо. Тот склонил голову, поблескивая бусинками глаз.
Джон понял, что это и есть ответ.
– Мне кажется… кажется, что легче одному человеку найти двести, чем двумстам одного.
Ворон издал скрипучий вопль, а Старый Медведь улыбнулся в седую бороду.
– Такое количество людей и лошадей оставляет след, с которого даже Эйемон бы не сбился. Костры на этом холме должны быть видны от самых Клыков Мороза. Если Бен Старк жив и свободен, он придет к нам сам, не сомневаюсь.
– Ну а если… если он…
– Мертв? – подсказал Мормонт.
Джон неохотно кивнул.
– Мертв, – сказал ворон. – Мертв, мертв.
– Он все равно придет к нам. Как пришли Отор и Яфер Флауэрс. Я боюсь этого не меньше, чем ты, Джон, но мы должны и это принять в расчет.
– Мертв, – крикнул ворон, встопорщив крылья, громко и пронзительно. – Мертв.
Мормонт погладил его черные перья и зевнул, прикрыв рот рукой.
– Не буду я ужинать, пожалуй. Лучше отдохну. Разбуди меня, как рассветет.
– Спокойной ночи, милорд. – Джон собрал пустые чаши и вышел. Где-то слышался смех, и жалобно пела волынка. В середине лагеря трещал большой костер, и пахло мясной похлебкой. Джон, не в пример Старому Медведю, проголодался и пошел на огонь.
Дайвен разглагольствовал с ложкой в руке:
– Я знаю этот лес, как никто, и вот что скажу вам: не хотел бы я оказаться в нем один нынче ночью. Не чуете разве?
Гренн молча пялил на него глаза, Скорбный Эдд сказал:
– Я чую только дерьмо двухсот лошадей да еще похлебку. Одно на другое похоже, если принюхаться хорошенько.
– Схлопочешь сейчас, «похоже». – Хейк налил миску варева Джону.
Похлебка была густая, с ячменем, морковкой и луком. Кое-где попадались кусочки разварившейся солонины.
– А ты что чуешь, Дайвен? – спросил Гренн. Лесовик отправил ложку в рот. Свои зубы он вынул. Лицо у него было морщинистое, пальцы скрюченные, как старые корни.
– Сдается мне, что пахнет тут… холодом.
– Зубы у тебя деревянные и башка тоже, – сказал Хейк. – У холода запаха нет.
Есть, подумал Джон, вспомнив ночь в покоях лорда-командующего. Он пахнет смертью. Ему вдруг расхотелось есть. Он отдал свою миску Гренну, который явно нуждался в лишней порции – у парня зуб на зуб не попадал.