– Лордом буду я. Пусть и он побудет – мне все равно.
– Стыдитесь, милорды, – оборвал их мейстер Лювин. – Неужели вас не печалит кончина вашего дяди?
– Печалит, даже очень, – сказал Уолдер Малый. Но это была неправда. Брану стало тошно. «Их блюдо понравилось им больше, чем мне мое». Он попросил у мейстера разрешения уйти.
– Хорошо. – Мейстер позвонил. Ходор, должно быть, был занят на конюшне, и на зов пришла Оша. Она была сильнее Элбелли и без труда снесла Брана на руках вниз.
– Оша, – сказал Бран, когда они шли через двор, – ты знаешь дорогу на север? К Стене и… еще дальше?
– Дорогу найти нетрудно. Держи путь на Ледяного Дракона и на голубую звезду в глазу всадника. – Она прошла в дверь и стала подниматься по винтовой лестнице.
– И там все еще живут великаны и эти… Иные и Дети Леса?
– Великанов я видела сама, о Детях слыхала, а Белые Ходоки… зачем тебе знать?
– А трехглазую ворону ты не видела?
– Нет. Да не больно-то и хотелось, – засмеялась она. Оша открыла ногой дверь в спальню Брана и посадила его на подоконник, откуда он мог видеть двор.
Всего через несколько мгновений после ее ухода дверь открылась снова и вошел, незваный, Жойен Рид с сестрой Мирой.
– Вы слыхали про птицу? – спросил Бран. Жойен кивнул. – Это был не ужин, как ты говорил, а письмо от Робба, и мы его не ели, но…
– Зеленые сны порой принимают странную форму, – признал Жойен. – Не всегда легко понять правду, заключенную в них.
– Расскажи мне другой свой сон. О том плохом, что должно прийти в Винтерфелл.
– Так милорд принц теперь верит мне? И прислушивается к моим словам, какими бы странными они ему ни показались?
Бран кивнул.
– Сюда придет море.
– Море?!
– Мне снилось, что вокруг Винтерфелла плещется море. Черные волны били в ворота и башни, а потом соленая вода перехлестнула через стенку и заполнила замок. Во дворе плавали утопленники. Тогда, в Сероводье, я еще не знал их, но теперь знаю. Один – это Элбелли, стражник, который доложил о нас на пиру. Еще ваш септон и кузнец.
– Миккен? – Испуг Брана равнялся его недоумению. – Но ведь море в многих сотнях лиг от нас, а стены Витерфелла так высоки, что вода нипочем не поднимется до них, даже если бы оно и пришло.
– Глухой ночью соленое море перехлестнет через стену. Я видел раздутые тела утопленников.
– Надо им сказать. Элбелли и Миккену и септону Шейли. Сказать, чтобы остерегались воды.
– Это их не спасет, – сказал мальчик в зеленом. Мира, подойдя к окну, положила руку на плечо Брану.
– Они не поверят, Бран. Ты ведь тоже не верил.
Жойен сел на кровать.
– Теперь расскажи, что снится тебе.