Через несколько мгновений спускаемый аппарат вырвался из гравитационного поля "Патны". Позади слышалось шипение двигателей. Облака Ахеронта постепенно приближались.
– Движемся точно на сигнал радиомаяка, – сообщил второй пилот, смуглый испанец Лео Аргедас. – Сбоев в системе навигации нет. В атмосферу войдем через шесть минут.
– Отлично, – пробормотал Казаков, глядя на экран с постепенно вырисовывающимся силуэтом чужого корабля и мигающей точкой маяка рядом.
– Идем на снижение. – Фарелл уперся взглядом в датчик высоты. – Сто тысяч футов до поверхности. Входим в плотные слои атмосферы. Выпускаю дополнительные стабилизаторы. – Он потянул один из рычагов вниз. Из корпуса модуля выросли четыре крыла, а сверху стали медленно подниматься два трапециевидных киля. Обтекаемая торпедообразная форма аппарата, наиболее приемлемая для полетов в вакууме, уступила место подобию огромного боевого самолета. В ту же секунду брюхо модуля коснулось облаков и он провалился в мутную мантию атмосферы LV-426. Начало ощутимо трясти, но двигатели успешно справлялись с бурными потоками газов в верхних слоях воздушного покрова Ахеронта.
– Тангаж двадцать градусов, – сообщил пилот и, взглянув на один из приборов, добавил: – Температура за бортом минус пятьдесят два.
На мерцающем экране засияла топографическая карта местности. В левом верхнем углу светился сигнал радиомаяка.
– Видимости нет, на поверхности пылевая буря, – автоматически докладывал Фарелл. – Высота пятнадцать миль. Расстояние до объекта – четыреста миль.
– Скорость? – перебил Казаков.
– Тысяча девятьсот в час, скоро перейдем на дозвуковую. Входим в нижние слои атмосферы.
Казаков взглянул в иллюминатор. Наступало утро, и в темно-красном свете здешнего солнца уже можно было кое-что разглядеть внизу. Воздух стал более прозрачен, а приборы показывали, что температура снаружи стала повышаться, – атмосферные процессоры, разбросанные по планете, делали свое дело.
Под брюхом челнока стремительно мелькали холмистые равнины и скальные образования. Унылый и безрадостный мир.
– А состав воздуха? – обратился Казаков к навигатору.
– Приемлемый для дыхания, – отозвался тот. – В основе азот и кислород, если верить анализатору. Фон гамма-излучения повышен, да это и неудивительно после взрыва атмосферной станции. Непосредственной опасности для здоровья, впрочем, нет… Просто нельзя долго там задерживаться.
– Высота три тысячи футов, сэр,– сообщил Фарелл. – Мы на подходе.
Секунду спустя раздался хлопок и рев двигателей стал гораздо слышнее.
– Вышли на дозвуковую.– Фарелл потянул штурвал на себя. – Снижаемся.