— В общем, вряд ли стоило это начинать, — сказал он и резко хохотнул. — Здесь многие не едят мяса, не только я.
— Сэм недавно перестал есть мясо, — сказал она, немного помолчав. — Почему — не говорит.
— Да. Ну, нам надо идти в дом, если мы туда собираемся. Неохота стоять в поле целый день. Незачем и вам ноги бить.
* * *
Запрыгнув вместе с Сэмом на заднее сиденье, Элвис уселся среди пакетов, до предела выпрямил спину и вызывающе задрал морду. Он знал, как надо себя вести, когда тебя везут в лимузине. Время от времени он наклонялся вперед и дышал Джеймсу в шею, будто бы указывая: «Притормозите здесь, шофер»; на поворотах пластик сидений скрипел под его лапами — он пытался усидеть и не потерять достоинства. Крупный пес без всякой родословной.
Ехать надо было всего-то три мили, да и то лишь из-за серпантина вьющейся дороги. Напрямую мили полторы, не больше. Джеймс не торопился, и они тащились миль тридцать в час, наслаждаясь пейзажами. Сэм уже пресытился овцами, коровами и лошадьми (по пути туда он почти каждые полминуты информировал: «Опять коровы!») и ограничивался комментариями по поводу такой экзотики, как сараи, тракторы и тюки прессованного сена, которые бросали в кузова грузовиков.
Глаза Джеймса следили за дорогой, его мысли витали очень далеко. Этой ночью ему дважды показалось, что Сэм принимался что-то бормотать, довольно громко, но невнятно, будто кричал сквозь толстое стекло. Один раз Джеймсу послышалось «Руфи». Он до сих пор не говорил с Сэмом о случившемся: все они разбежались каждый по своим углам и вот уже несколько месяцев не вылезали оттуда, ошеломленные и прибитые. Если не считать того раза, когда Сэм сказал Странную Вещь, они вообще об этом не говорили, да и в тот раз это не было обсуждением, это было приступом паники. Джеймса задел не вопрос Сэма, а слово, которое прошептала Адель: «Как?» Он вдруг понял, что знает Адель куда хуже, чем считал. Его захлестнула волна беспомощности. Это было то нечастое откровение, когда вдруг понимаешь, насколько одиноки на самом деле люди, каждый внутри себя.
Он свернул у края глубокого обрыва, там, где по дороге могли проехать две машины. На вершине холма, прямо над заливом Фишгард стояли камни, восемь божеств. Когда-то, в легендарные времена, они упали с неба и из-за пороков валлийцев обратились в камни. Поля были большей частью предназначены для выгула, но использовались также под зерновые и под травы. Блеклые, ностальгические, манящие цвета иллюстраций к «Десяти маленьким цыплятам», детской книжки пятидесятых годов. Вокруг резко пахло навозом и свежескошенной травой. Солнце ярко освещало прихотливую рябь пашни. Вдалеке был заметен маленький кусочек моря.