Дэни не знала, что беспокоит ее сильнее. Чтобы отвлечься от мыслей о Шоне, она осматривала личную библиотеку Редпас, занимающую комнату величиной с небольшой бальный зал. Почти все пространство в ней заполняли предметы искусства и книги.
Дэни медленно провела кончиками пальцев по краю деревянной книжной полки. Прикосновение прохладного, гладкого, облагороженного и тем не менее натурального дерева порадовало ее.
– Вишня, – произнес Джиллеспи.
– Прошу прощения? – Дэни вздрогнула от неожиданности.
– Вишневое дерево.
– Какая красота!
От полок Дэни перешла к самим книгам и мгновенно увлеклась. Забыв о времени, о себе – обо всем, кроме заманчивых сгустков познаний, наполняющих комнату, Дэни бродила среди шкафов.
История, культура, политика. Языки – древние и современные. Старинные издания, переплетенные в кожу, иллюстрированные рукописи, современные книги в твердых переплетах и университетские томики в бумажных обложках. Здесь было все. Все подчинялось порядку, сущность которого ускользала от Дэни.
Но несомненно, этот порядок существовал. Кассандра Редпас была из тех женщин, которые находят связь там, где другим видится лишь хаос.
– Поразительно… – негромко выговорила Дэни.
– Это рабочая библиотека, а не выставка, заметил Джиллеспи.
– Я имела в виду человека, который собрал ее.
Джиллеспи сверкнул ослепительной улыбкой, напомнив Дэни о том, как он красив.
– Кассандра – удивительная женщина, – согласился он.
– Несомненно. Должно быть, она читает по меньшей мере на пяти языках.
Джиллеспи кивнул с отсутствующим видом. Дверь в кабинет Редпас осталась приоткрытой. Вниманием Джиллеспи почти всецело завладел низкий, приглушенный голос его босса, беседующего с агентами «Риск лймитед» со всего мира.
Дэни прошлась вдоль еще одного ряда шкафов. Помня о дипломатическом прошлом Редпас, Дэни изумилась, обнаружив богатейшее собрание книг по искусству и предметам старины наряду с трудами по философии, истории и войнам.
Декоративное искусство ислама, китайская бронза, кельтская культура и иллюстрированные рукописи конца средневековья, похоже, были здесь в особой чести.
– Поразительно… – вновь прошептала Дэни.
– Что именно?
Вздрогнув, она обернулась.
Шон стоял рядом с ней – на расстоянии вытянутой руки. Дэни не слышала, как он подошел, и не ощутила его присутствие.
– Меня удивило обилие книг по искусству, – объяснила Дэни.
– Искусство – олицетворение сущности общества.
Дэни состроила гримаску, вспоминая о том, что увидела во время последнего посещения манхэттенских галерей.
– Значит, все мы безнадежно увязли в навозе, – сообщила она.