– Весьма старомодная точка зрения, – отметил Пакит.
– Благодарю, – парировала Редпас. – Но в современном мире немного найдется истинных ценностей.
Шон спрятал улыбку за пиалой с чаем. Он подозревал, что молодой монах уже понял: скрестить словесные мечи с Кассандрой Редпас – значит выставить себя в самом неприглядном виде.
Пакит усмехнулся:
– Достопочтенный лама разделяет ваши взгляды.
– Да, – кивнула Редпас. – Мы с мистером Кроу и ламой не раз беседовали на философские темы.
– Теперь я понимаю, почему он предпочел доверить вам и вашим людям этот бесценный шелк.
– Судя по голосу, вы не согласны с решением ламы, – заметила Редпас.
Пакит старательно покачал головой.
– Я не видел необходимости усиливать охрану шелка, – заявил он. – Этим мы только привлекли бы к нему внимание.
Дхамса что-то негромко произнес по-тибетски. Шон перевел:
– Одеяние Будды – сердце тибетской культуры. Китайское правительство осознает власть подобных религиозных символов, даже если некоторые из младших монахов Лазурной секты ее не до конца понимают.
Пакит положил локти на стол, переплел пальцы и уставился на Дхамсу в упор. На лице молодого монаха заиграла холодная улыбка.
Он напоминал Дэни адвоката, ведущего давно уже продуманный и отрепетированный спор.
– Мы, тибетцы, в конце концов должны заключить мир с КНР, – спокойно произнес Пакит по-английски.
– Вот как? – переспросил лама.
– Да. За ними будущее.
Дхамса ответил что-то по-тибетски.
Шон негромко перевел:
– Достопочтенный лама говорит, что будущее приходит и уходит, а буддизм остается. Его сущность неподвластна изменениям. Это Великое Непреходящее и Неизменное.
Пакит метнул в Шона взгляд прищуренных глаз.
– Мой перевод неточен? – спросил Шон у молодого монаха.
– Он превосходен.
– Вы очень любезны, – бесстрастно отозвался Шон.
– Но все дело состоит в том, – возразил Пакит, – что власть КНР более опасна для Тибета, чем любая другая.
– Может быть, – согласился Шон. – Хотя большинство тибетцев считают иначе. Они верят в возвращение царя-воина Гесара. Тогда в Тибете вновь воцарится свобода, сохранить которую способен лишь опытный правитель.
– Большинство тибетцев никогда не уезжают дальше чем на двадцать миль от места, где родились, – напомнил Пакит.
– Поэтому они и ценят свою религию, – подхватил Шон:
– Она пронизывает их до мозга костей. Она разлита в воздухе, которым они дышат, в небе над головой, в камнях под ногами. Это трансцендентное, ставшее осязаемым.
– Религия и современность могут прекрасно сосуществовать, – возразил Пакит. – Взгляните на Америку.
– В Америке правительство не касается религии – в отличие от КНР.