Все это удивительно занимало их, доставляя положительное удовольствие, и вечером они ложились спать усталые, но довольные прожитым днем и вставали веселые и бодрые. О скуке не было и речи.
Надо было видеть, как все эти простые солдаты и матросы ценили их старания и усердие! Эти люди, у которых слово «лентяй» считалось самым оскорбительным словом, с невольным презрением поглядывали на барынь-дармоедок, дивясь их бездействию, а теперь удивились происшедшей с ними перемене и восхваляли их, невольно почувствовав к ним уважение.
Теперь презрение выпало всецело на долю музыкантов, которые под предлогом, что они служат искусству, уклонялись порой от работ.
— Да ты, как видно, из музыкантов сегодня! — говорили, смеясь, друг другу рабочие, желая подтрунить над товарищем, который почему-либо вяло работал или в минуту передышки слишком долго отдыхал.
Особенно доволен переменой, происшедшей в дамах, главным образом в Флорри, был Поль-Луи. Эта перемена приближала ее к тому идеалу женщины-подруги, помощницы во всех трудах и делах мужа, какой он составил себе в душе. И в отношениях его к ней стали теперь просвечивать и уважение, и восхищение. Он уже не относился к ней, как к балованной маленькой девочке, с которой только шутят и говорят о пустяках, а делился с ней своими планами, намерениями, говорил ей о ходе работ, словом, начинал смотреть на нее, как на существо, себе равное.
С течением времени все работы пошли так успешно, что вскоре можно было даже определить, когда может быть готово и окончено задуманное судно, «Новая Юнона», о которой мечтали когда-то многие, но теперь никто, казалось, не спешил с моментом окончания судна.
Каждый отдельный рабочий успел за это время полюбить свою работу, свое дело: он не спешил с ним расстаться; он свыкся, сроднился с этой жизнью, с этим островом, где жизнь текла так мирно, так приятно, что даже все, что было страшного и тяжелого в прошлом, совершенно забылось и как бы отошло в область далеких воспоминаний, а между тем все это было всего несколько месяцев тому назад.
Прошло всего три месяца с того дня, когда остатки экипажа и пассажиров «Юноны» высадились на этом берегу, когда почти на том же самом месте, где пристала командирская шлюпка, была торжественно произведена закладка нового судна.
Все планы были уже готовы и разработаны до мельчайших подробностей.
Судно должно было быть паровое, если только удастся отыскать медную руду, хотя бы в самом незначительном количестве, — для изготовления некоторых более нежных частей механизма паровой машины; если же нет, то этот новый фрегат должен был украситься тремя стройными мачтами и соответствующим количеством парусов.