— Дорогая моя девочка! — проговорила мадам Каудаль, тронутая пламенной речью своей приемной дочери. — Что мне тебе ответить? Доктор, идите же ко мне на помощь! — добавила она, обращаясь к Патрису, который, видимо, сильно взволнованный, ходил взад и вперед по комнате, находя в глубине души просьбу Елены вполне основательной.
— Я окажусь для вас плохим помощником, — проговорил наконец он, останавливаясь перед мадам Каудаль, — так как нахожу желание мадемуазель Елены вполне осуществимым!
— Как! И вы туда же? — воскликнула почтенная дама, пораженная таким неожиданным заявлением. — Да это настоящий заговор!
— Ничуть! — возразил доктор. — Я так же, как и вы, был далек от возможности подобного путешествия не только для мадемуазель Елены, но даже для самого себя, но, обдумав хорошенько, нахожу, что, в сущности, оно не имеет ничего рискованного. «Титания», построенная под руководством такого выдающегося человека, как Рене, представляет, право, гораздо более верное убежище, чем какой-нибудь дом, построенный одним из современных архитекторов. Кроме того, если Рене просит приехать к нему, следовательно, он убежден, что это путешествие не представляет никакой опасности, и я безусловно доверяю ему.
— О, доктор! — воскликнула Елена в восхищении. — Как вы добры и как я благодарна вам!
— В этом отношении вы вполне правы, — согласилась мадам Каудаль. — Опасности, пожалуй, и нет, но, во всяком случае, Елене неприлично отправиться вдвоем с вами.
— Какие пустяки, тетя! Разве англичанки и американки не путешествуют повсюду одни!
— У них другие нравы, но мы не должны поступать вопреки обычаям нашей страны, и я ни в коем случае не дам тебе разрешения на подобное путешествие.
— А почему бы, тетя, — проговорила Елена после короткого раздумья, — не поехать и вам вместе с нами?
Мадам Каудаль и доктор при этом предложении не могли удержаться от удивления.
— Мне? Что за безумная мысль!
— Да почему же? — настаивала Елена.
— Вам, наверно, очень хочется увидеть Рене!
— Мало ли что хочется! Ты, кажется, воображаешь, что можно исполнять все свои желания?
— Без сомнения, если эти желания не противозаконны. Подумайте только, тетя, дней через пять-шесть вы увидите Рене и прижмете его к сердцу!
— О, это слишком большое счастье! Этьен, не теряем ли мы все рассудок?
— Ничуть! Надо просто свыкнуться с мыслью о нашем подводном путешествии, и тогда она не будет казаться странной. Мадемуазель Елена вполне права!
— Но в мои годы принимать участие в таком безумном предприятии!..
— В ваши годы, тетя? Они ничего не значат, так как вы до сих пор самая прелестная женщина во Франции!