Крут сузился. Поррекс, лениво поигрывая мечом, держался на расстоянии от Блейда и, казалось, едва замечал противника; у вожака апи был такой вид, словно он собирался слегка поразвлечься и хотел растянуть удовольствие. Блейд прикидывал, не атаковать ли мохнатого гиганта прямо сейчас, когда тот не ждет выпада, однако быстро отказался от этой идеи. Нет, пусть Поррекс нападает первым, а он будет уворачиваться и тянуть время, заставляя эту обезьяну нервничать и ошибаться. Он сумел бы голыми руками справиться с любым мужчиной своего роста и веса, но гобуин тянул фунтов на четыреста, и этим не стоило пренебрегать.
Внезапно Поррекс прыгнул вперед и, замахнувшись, направил кремневое острие в голову Блейда. Для своих внушительных габаритов он был весьма проворен, и разведчик едва успел увернуться. Апи поглядел на свое оружие и, не увидев на нем следов крови, разочарованно взвизгнул. Воспользовавшись тем, что на мгновение его противник отвлекся, Блейд вонзил копье ему в грудь, вложив в удар всю силу. Поррекс изумленно уставился на деревяшку, продырявившую его шкуру, и, оглушительно зарычав, дернул копье на себя. Древко сломалось; конец, расщепившись, застрял в ране, из которой выплеснулся тоненький фонтанчик крови. Гобуин вытащил окровавленный обломок и с гневным ревом швырнул в Блейда.
Поглядев на бесполезный обломок палки, оставшийся в его руке, странник покачал головой. На миг перед ним промелькнуло видение арены в Териуте, огромный воин с широким сверкающим клинком… Пожалуй, нуры Катраза не уступили бы телесной мощью этим волосатым гигантам, хранителям джеддских границ… А ведь он сражался с ними и побеждал! Правда, не голыми руками…
Теперь разведчик старательно уворачивался от выпадов Поррекса. Когда вожак апи прижимал его слишком близко к строю мохнатых воинов, те несильно покалывали Блейда мечами, и скоро его спина и ноги покрылись кровоточащими царапинами.
Пространство, в котором он мог передвигаться, было не больше обычного боксерского ринга, и ему приходилось постоянно приседать, подпрыгивать и метаться из стороны в сторону, избегая смертоносного клинка. Он все кружил и кружил по этому маленькому пятачку земли, чувствуя, как пот обжигает израненную спину. А Поррекс, как ни старался, не мог нанести решающий удар; его страшный меч свистел, рассекая воздух и обрушиваясь в пустоту, но ни разу не коснулся плоти человека. Из оскаленной пасти апи текла слюна, маленькие глазки налились кровью, и Блейд понял, что его противником овладело исступление берсерка.
Это было неплохо, совсем неплохо, но все же время работало на Поррекса. Казалось, он ничуть не устал и мог, видимо, размахивать своим тяжеленным мечом целый день. У Блейда же иногда сбивалось дыхание и ноги постепенно наливались свинцовой тяжестью. Он понимал, что надо принимать решительные меры; было ясно, что соревнование на выносливость ему не выиграть.