— Прошу не трогать Польшу, — прервал Иоанн, — говори без международной политики.
— Могу и так. А царствует над этим, прости Господи, народом слепой царь и предводительствует глухонемой воевода. Мои люди, как львы, бросились на этот народ и разбили его. Слепой царь не увидел, а глухой воевода не услышал, как мы подкрались к народу и покорили его. Вот я и твоей милости подарки привез.
Иван Кольцо вынул несколько соболей и лисиц и разложил их перед Иоанном Васильевичем.
— Стибрили? — кратко спросил Грозный.
— Никак нет. "Настреляли"...
Иоанн Васильевич стал рассматривать подарки.
— Заграничные! — сказал он с видом знатока.
— Без фальши! — подтвердил Кольцо. — Вот и таможенные пломбы.
— Спасибо! А кто вами предводительствовал?
— Предводительствовал наш атаман Ермак Тимофеевич.
— Почему же он сам не явился? Кольцо замялся.
— Как бы тебе сказать... Ссылка не кончилась... Еще годков двадцать ему ждать надо...
Чтобы замять неприятный разговор, Иван Кольцо стал на колени и торжественно произнес:
— Кладем к твоим ногам завоеванное нами царство по имени Сибирь.
— Принимаю его! — ласково произнес Иоанн Васильевич.
В тот же день "золотопромышленные" понизились до половины их стоимости. Больше десятка банкиров разорились, присвоили деньги вкладчиков и были сосланы в Сибирь.
Смерть Грозного
Умер Иоанн Васильевич от игры в шахматы. Чигориным он не был, но в шахматы играл недурно. Постоянным партнером Грозного был боярин Вольский, которому он все забывал отрубить голову.
— Ты уж извини, боярин, — говаривал он Бельскому. — Вчера Малюта снова был занят, никак не мог урвать для тебя несколько минут. Уж подожди. Ты ведь свой человек.
— Подожду! — добродушно отвечал Бельский. — Не велик барин. Могу и подождать, пока господин Малюта освободится. За свою забывчивость Иоанн Васильевич и поплатился.
Однажды он по обыкновению сел играть в шахматы. Бельский заявил:
— Шах королю!
В эту минуту Иоанн Васильевич упал на спинку кресла и умер. Шахматному королю немедленно отрубили голову, а королеву, именуемую ферзем, сослали в дальний монастырь.
Много времени спустя после похорон Иоанна Грозного оставшиеся в живых москвичи не верили, что они живы.
— Неужели мы уцелели! — удивлялись они. Многие на улице подходили к знакомым и просили:
— А ну-ка, ударь меня по уху. Хочу знать, жив я или не жив?
Летописцы уверяют, что остаться живым при Иоанне Грозном было так же трудно, как выиграть двести тысяч.