Русскому народу так и не удалось при жизни Петра увидеть как следует Европу.
Петр-редактор
А. С. Суворину в то время было всего лет десять, и "Новое время" еще не существовало. А газета была необходима.
Русский народ искони славился тем, что не мог жить без газеты. Гостинодворцы невероятно скучали, лишенные удовольствия давать взятки репортерам бульварной прессы. Министры горевали:
— Некому восхвалять наши действия. Полцарства за коня... виноват, за писателя! Великие люди плакали:
— Когда мы умрем, кто напишет о нас некрологи? Помрем, как говорят хохлы, "и некролога не побачим".
Тогда сам Петр решил издавать газету. Недолго думая, он подал прошение о разрешении ему газеты под названием "Куранты о всяких делах Московского государства и окрестных государств".
Газета велась довольно смело. В ней задевались не только полиция, Германия и духовенство, но и высшие сановники. Однако газета ни разу не подверглась конфискации и редактор ни разу не был оштрафован и даже не посажен в "Кресты".
Можно смело сказать, что во время "Курантов" газетные работники пользовались полнейшей свободой слова.
Это был лучший период в периодической русской печати.
Народ роптал.
Науки и искусства
От наук и искусств Милосердный Бог спас допетровскую благочестивую Русь. Географией интересовались только извозчики. Историей — тоже извозчики. Люди высших классов считали ниже своего достоинства заниматься науками.
Искусством ведали уличные мальчишки — лепили из снега весьма замысловатые фигуры и рисовали на заборах углем не хуже других. К литературе русский народ спокон веков чувствовал призвание, и при Петре литература, хотя и устная, сильно процветала.
Народ-творец изливал свою душу в лирических произведениях, хватавших за душу как русских, так и иностранцев. Некоторые из этих элегий дошли до нас. Одна из них начиналась так:
Нс тяни меня за ногу, Ай, Дид! Ой, Ладо! Из-под тепленькой перины, Ай, Дид! Ой, Ладо!
Из прозаических сочинений к нам дошли превосходные сказки, в которых говорилось о первой русской авиаторше Бабе-Яге, летавшей на аппарате, который был тяжелее воздуха, — в ступе. Петру все это показалось мало. — Народу много, — сказал он, — а науки мало! Вы бы поучились немножко.
Он начал с министров, усадив их за азбуку. Министры плакали и не хотели учиться. Петр колотил их дубинкой и в короткое время достиг неслыханных результатов — почти все министры всего в два-три года научились читать и писать. Петр наградил их за это чинами и титулами, и только тогда они поняли, что корень учения горек, а плоды его сладки.