– Хорошо, что вы это вспомнили. Может быть, что-то еще есть, не менее важное?
– Сто восемьдесят секунд до взрыва.
Симпсон вытер вспотевший лоб.
– Если вы включите резервный пульт, то мы сможем управлять тем, что осталось из оборудования, снизу.
– Сто пятьдесят секунд до взрыва.
Кир нашел программу включения резервного пульта.
– Сто двадцать секунд до взрыва.
– Нам нужно поторопиться. Лифт опускается примерно двадцать секунд.
– Тогда вперед! – скомандовал Кир.
Воин втолкнул Симпсона в лифт и нажал кнопку нижнего этажа. Пол под его ногами вздрогнул, он услышал звук мощного взрыва и понял, что солдаты подорвали входную дверь. Затем послышались автоматные очереди.
– Они расстреливают мониторы,– пояснил Кир Симпсону.
– Это неважно, сам компьютер находится под землей. Кроме того, есть резервный пульт, а вот если бы его не было…
– Его могли и уничтожить перед своей смертью те, кто находились внизу.
– Что? – побледнел Симпсон.– Но тогда это значит… Черт! Вернитесь наверх! Почему вы не проверили его работоспособность? Мы погибли!
– Поздно,– усмехнулся Кир.– Теперь вы находитесь в том же положении, как и те, кого вы убили.
Двери лифта открылись. Кир вдохнул воздух, он пах пылью, тлением, но газа не было. Воин сделал несколько шагов и пошатнулся, бетонные стены впитали в себя страх, отчаяние и печаль смерти. Он не мог двигаться, пока через бесконечно долгое время не заработала его защита и не закрыла его от этих нахлынувших на него чужих чувств, впитавшихся в бетонные стены. Женский голос, звучавший из динамика над головой, продолжал отсчет.
– Десять, девять, восемь, семь…
Бетонный пол под ногами дрогнул от мощного взрыва, их бросило ниц, стены зашатались, с потолка посыпались пластиковые панели, свет замигал и погас. Они остались темноте, наполненной чужой болью, тоской и одиночеством…
***
Верховный жрец робко вошел в храм, упал перед статуей и долго лежал, упершись лбом в холодный каменный пол. Потом встал и, опасливо косясь на черный камень, подошел к креслу, одиноко стоящему посередине огромного зала.
– Я не виноват, – проговорил он жалобно и низко поклонился статуе. – Это все чертовы военные…
Жрец еще немного постоял, ожидая удара молнии или того, что статуя оживет и покарает его каким-нибудь другим способом, но ничего не происходило. Тогда он, осторожно нащупав гладкий шелк, сел в кресло, словно опасаясь, что под ним вместо обивки окажутся раскаленные угли.
Потом жрец вздохнул и замер в неудобной позе, напряженно переводя взгляд со статуи на камень. Свечей в этот раз было поставлено меньше, и от обильных колеблющихся теней лицо бога приобрело надменное и суровое выражение. Часы пробили два, жрец пошевелился и сел удобнее.