— Естественно. Хорошее это занятие? Еще бы!
— Почему же тогда хорошее и принятое в приличном обществе занятие нельзя называть обозначающим это занятие словом?
— Почему-почему… Да потому что оно нехорошее!
— Само слово?
— Да.
— Скажи, звук «т» хороший?
— Хороший.
— Звук «р» хороший?
— Хороший, «а»? Конечно.
— Звуки: «х», «н», «е», «м», «с», «я»?
— Вполне хорошие домовые звуки.
— Т-р-а-х-н-е-м-с-я.
— Я протестующе замотал короной.
Это слово плохое.
— Ну ладно, пусть будет так, пусть это слово плохое само по себе… Если эту ночь мы с тобой проведем вместе, занимаясь тем, что «еще бы!» и чем в приличном обществе заниматься принято, но только почему-то обозначено не принятым в этом обществе словом, то ровно через девять месяцев я рожу тебе ребенка, причем без всяких специальных циркуляров и указаний Самого Братца Президента!
— Без циркуляров и указаний вообще ничего не бывает, — вставил я.
— Рожу! Человека, а не братца! И никто мне его из живота вырезать не будет!
— Через пупок он тебе явится, что ли?!
— Не через пупок, а через кое-что еще, что также в твоем приличном обществе называть своим именем не принято!
— Это через что же?
— Да ну тебя, — махнула на меня рукой братец Принцесса, лицо которого вдруг сильно побелело.
А я не отступал. Я знал, что все эти бредовые бредни можно опровергнуть только здравой логикой.
— Пусть даже так, пусть даже ты его родишь, — ехидно заметил я. — В конце концов, как это будет называться — не столь уж и существенно. Но скажи, какая же тут связь между тем, что ты его родишь, и тем, что мы проведем эту ночь вместе? Да еще и без Самого Братца Президента? Я-то, без Самого Братца Президента, ко всему этому какое буду иметь отношение?
Братец Принцесса, явно загнанная моим умом в полный тупик, снова кашлянула.
— Помнишь, ты говорил, что я сынок… Пусть сынок, а не дочь. Что ты имел в виду, когда сказал, что я сынок?
— Как что? Только то, что Сам Братец Президент взял тебя из детского дома и усыновил.
— У меня начинает болеть голова, — вздохнула братец Принцесса. Я не могу больше с тобой спорить…
— Ага, вот так, знай наших, обрадовался я.
— Там, на девятом ярусе, когда ты… когда я… ты показался мне не таким, как все. В твоих глазах я увидела что-то такое… И вот…
Он замолчала.