Качушин. Кто ушел раньше: Саранцев или Мурзин?
Привалов. Мурзин. Он самый первый ушел. Качался, будто пьяный…
Качушин. Не хочу вас обидеть, но почему Стриганов сказал: «Привалов не считается!»?
Привалов. Этим меня не обидишь. Я посередке стою. Они спорятся, а я ни к попу, ни к Степше Мурзину. Я сам по себе, я средний. Мне лоси и тайга – тьфу! У лося мясо твердое, жилистое. Я без него проживу, если утка и гусь. Тайга погибнет, Обишка, озерья-то останутся. Я так думаю: Обь помелеет, так на ней утки больше будет. Утка Обь не любит за быстрину. На стрежи утке сидеть плохо: покоя нет ей на стрежи!
Качушин. Ну, коли вы средний, Привалов, скажите: кто мог убить Мурзина?
Привалов. Здрасьте! Степшу, во-первых сказать, никто не убивал. Он в драке погинул.
Качушин. Почему вы так думаете?
Привалов. Тут и думать нечего. Никто из наших деревенских Степшу убить не мог. В драке – другое дело! Мы же не леспромхозовские…
Качушин. Значит, Саранцев мог убить Мурзина?
Привалов. Кто его знает, леспромхозовского… Он с Казбеком дружный был…
Качушин. Иными словами, Саранцев был из них, на кого собака не бросилась бы? Так я должен понимать?
Привалов. Саранцев через Фленку Вершкова с Казбеком дружный был…
Качушин. Ради бога, Привалов, говорите понятно.
Привалов. Уж куда понятнее! Саранцев и Вершков вместе на охоту и на работу ходили, а Флегонтова сука Вьюшка приходится Казбеку матерью. Когда Степан в прошлом году аппендицитом больной был, Казбек жил у Вершкова.
Качушин. Значит, Вершков и Мурзин дружили?
Привалов. Еще раз здрасьте! Они в одной роте воевали. Их вот четверо дружков: Федор Иванович, Лука Семенов, Степша Мурзин и Флегонт Вершков. Лука, конечно, в город уехал, так что их трое из одной роты осталось.
Качушин. Слушайте, Привалов, а если я вопрос поставлю так: Вершков или Саранцев? Кто из них дрался с Мурзиным?
Привалов. Саранцев.
Качушин. Почему?
Привалов. Леспромхозовский…
Качушин. Только потому, что леспромхозовский…
Привалов. Леспромхозовские – они такие…
Качушин. Какие?
Привалов. Всякие… Да чего вы меня все пытаете, товарищ следователь, когда вон Федор Иванович сидит? Он лучше меня знает, с кем Степша встрелся. Дядя Анискин, а дядя Анискин, ты не уснул ли? Ты не спишь ли, дядя Анискин?
…Открывая глаза, участковый улыбнулся и подумал о том, что тот звук, который комариным писком врывался порой в грохотанье машин, в шелест затихающей пурги, и есть голос долгожданного трактора, который, по всем приметам, проходил уже пустырем на месте Коломенских грив и раздвигал бульдозерным ножом трехметровые сугробы недалеко от деревенской околицы. Прислушиваясь, участковый выбрался из темного угла и подошел к Привалову – худенькому, маленькому мужичонке с растопыренными голубыми глазами. Да и весь он, Привалов, был раздерганный, вихляющийся, словно не было в человеке стержня, который мог бы удержать в прямизне голову, длинные руки и узкую спину. Участковый подходил к Привалову, и тот весь пошнулся к Анискину. Голубые глаза глядели на участкового преданно и ласково, рот кривился от удовольствия, а тонкая шея вытянулась.