Когда мы перевозим американцев, – сейчас наши заказчики почти сплошь американцы, – тогда мои размышления иные. Недавно из дома в Квинсе мы перевозили пару, они жили вместе, а потом разошлись, потому что мы перевозили их в два разные апартмента. – Как ты думаешь – они разошлись? – спросил я Джона.
– Какое мне дело! – сказал он. – Они деньги платят? Платят. Я делаю мои деньги, до остального мне нет дела.
Ну, Джону нет, а Эдичке есть. Я их хорошо рассмотрел и вещи их тоже. Оба маленькие. Он, как все, и она, как все американцы. Очень типичные. На нем и на ней тишотки, на нем шорты джинсовые, ноги кривоватенькие и волосатые, на ней брюки-джинсы, жопа немножко вяловато болтается. Он может быть кем угодно, я думаю, он был еврей. Усы, конечно, как же без усов, а она все курила и курила. Звали их, конечно, Сюзен и Питер, как же иначе. Два велосипеда. На одном ящике надпись «Китчен Питера», на другом ящике «Китчен Сюзен». На одном ящике «Шузы Питера», на другом «Шузы Сюзен». Все вещи были у них не упакованы, а брошены в коробки, и когда мы все эти коробки таскали по узкой зеленой лестнице, а потом по серой лестнице, а потом по трем кирпичным ступенькам, то вещи норовили вывалиться и упасть. Вещей у них было много, но все какие-то мелкие – коробочки, коробки, маленькие штучки, а из крупных только несколько – старое деревянное кресло да комод, да еще пара шкафчиков и все.
Сюзен мы перевезли в апартмент на 86-й улице на Исте, где был лифт. Ей достались два велосипеда и ее часть ящиков с торчащими оттуда горлышками бутылок.
Питеру достался телевизор, старое деревянное кресло, и кирпичи, служившие, очевидно, прокладкой для полки с книгами. Я наблюдал эту пару как грозный судия, надеясь увидеть в них что-нибудь, кроме типичности, кроме его курчавых волос шапкой и усов – в Нью-Йорке больше чем каждый второй имеет усы и волосы шапкой. Ничего не увидел.
Его мы уже перевозили в темноте, и хотя он грозился не заплатить нам деньги, причитающиеся после шести часов, что, мол, у него есть только на шесть часов работы, а мы делали, мол, все медленно, после адовой работы и таскания на четвертый этаж его коробочек и шкафов, дно одного из которых я слегка проломил головой – он все-таки заплатил нам.
Его апартмент был на 106 улице, на Весте – район не ахти какой. В этот день я работал 14 часов, утром у нас была еще одна работа, мы перевозили грека, я очень устал, у меня подгибались ноги, и когда мы несли с Джоном последнюю вещь – кондишен – силы меня оставили и кондишен свалился прямо на меня, впрочем, меня не поранив.