— За сотню тысяч мы выкупили его из тюрьмы. Зачем бы нам было это делать, меняя одну кучу денег на ровно такую же?
Он не сводил с меня своего по-акульи хищного взгляда и молчал.
— Если мы расстреляли в упор Кушинга и Клифтона, откуда тогда следы пороха на его руках? А ведь они есть, не правда ли?
Ответа не последовало. Он пристально глядел на меня, выжидая.
— Если мы спихнули Джея Бекера с моста, то почему его машина так искорежена «лексусом»?
— Продолжайте, — сказал он.
— Вы знаете, сколько я беру за розыски пропавшего?
Он покачал головой.
Я назвал ему цифру.
— Вы можете убедиться, что сумма эта катастрофически меньше двухсот тысяч долларов, не так ли?
— Так.
— И зачем бы Тревору Стоуну платить целых четыре сотни тысяч, и это самое меньшее, двум разным частным сыщикам, поручая им поиски дочери?
— Человек в отчаянном положении. Он при смерти. Он хочет возвращения дочери домой.
— И бросает на это чуть ли не полмиллиона долларов? Это ведь не шутка, такая сумма.
Он протянул ко мне правую руку ладонью вверх.
— Пожалуйста, — сказал он, — продолжайте.
— X... стану я продолжать! — сказал я.
Передние ножки его кресла опустились на пол.
— Простите, что вы сказали?
— То, что слышали. X... стану я продолжать! И х... вам! Версия ваша трещит по всем швам. И мы оба это знаем. Как знаем и то, что в суде ее в два счета разобьют. Присяжные просто хохотать будут.
— Вот как?
— Да, вот так. — Я взглянул на него, а затем в двойное зеркальце, висевшее над его плечом, чтобы его начальство, или кто там смотрел в это зеркальце, тоже увидел мои глаза. — Я так полагаю, что у вас имеется три трупа, покореженный мост и газетные заголовки на первых страницах. А противу всего этого — лишь одна разумная версия, та, которую вот уже двенадцать часов как втолковываем вам я и моя партнерша. Но вы не имеете подтверждающих свидетельств этой версии. — Я скрестился с ним взглядом. — Или же имеете, но говорите, что не имеете.
— Говорю, что не имею? Это в каком же смысле, мистер Кензи? Ну давайте же, не стесняйтесь, выкладывайте!
— На другой стороне моста был человек. По виду любитель серфинга. Я помню, как после вашего прибытия с ним беседовали полицейские. Он видел происходившее. По крайней мере, частично.
Джефферсон улыбнулся. Улыбнулся широко, во весь свой зубастый рот.
— Джентльмен, на которого вы ссылаетесь, — сказал он, заглядывая в свои бумаги, — имеет семь предупреждений, в частности, за вождение в нетрезвом виде, хранение марихуаны, хранение кокаина, а также хранение у себя аптечного «экстази», за хранение...
— Вы говорите мне о том, что он хранил у себя наркотики. Я это понял, инспектор. Но какое это имеет отношение к тому, что он видел на мосту?