— Нет, послушай, тут дело не в том: знал — не знал. Я видел, что Дезире добивается всего, что ей вздумается. Всегда добивается.
— А тут ей вздумалось убить твоего лучшего друга, — сказала Энджи.
— И ты помог ей в этом, — сказал я.
— Нет, господи, нет! Я любил Тони! Вправду любил! Но Дезире... она ведь...
— Большая сука, — подсказала Энджи.
Он закрыл рот и уставился на свои босые ноги.
— Думаю, второй такой суки во всем мире не сыщешь, — сказал я. — Вот ты и помог ей убить твоего лучшего друга. И должен жить теперь с этим и мучиться до скончания дней. Так что держись и запасайся силами.
Мы направились к двери.
— Она и вас убьет тоже, — сказал Дональд.
Мы оглянулись. Склонившись над столиком, он дрожащими пальцами совал в кальян марихуану.
— Если вы встанете ей поперек дороги — всё, что ей поперек дороги, она просто стирает в порошок. Она знает, что я в полицию не побегу, потому что... Ну кто я такой? Я ничто. Понимаете? — Он бросил взгляд на меня. — А Дезире, она ведь как? Ей траханье особо ни к чему. Хоть она и здорова это делать, а ни к чему. А вот что ей надо, что ее заводит по-настоящему — могу поспорить, — так это уничтожать, стирать людей в порошок, это ей как шутиха, как фейерверк на Четвертое июля.
35
— Какой ей прок возвращаться сюда? — спросила Энджи, налаживая бинокль и нацеливая окуляры на освещенные окна кондоминиума Джея на Уиттьер-Плейс.
— Возможно, дело тут вовсе не в воспоминаниях ее мамаши, — сказал я.
— Думаю, про них можно просто забыть.
Мы поставили машину на стоянке под пандусом съезда с эстакады на островке между новой Нашуа-стрит-джейл и Уиттьер-Плейс. Мы притаились на своих сиденьях, чуть не вдавившись в них, но так, чтобы нам открывался хороший обзор окон спальни и гостиной Джея, и за время, пока мы там сидели, в окнах мелькали две фигуры — мужская и женская. Сказать точно даже про женскую фигуру, что это Дезире, мы не могли, так как тонкие шторы Джея были задернуты и видели мы лишь силуэты. О том, кому принадлежала мужская фигура, оставалось вообще лишь гадать. Но, учитывая систему сигнализации в квартире Джея, мы все же могли надеяться и даже ручаться, что женщина в окне — это Дезире.
— Так что бы это могло быть? — продолжала Энджи. — Я ведь что хочу сказать — два миллиона она, по-видимому, заграбастала, надежно укрыла во Флориде и может с такими деньжищами отправляться хоть к черту на рога. Так зачем ей возвращаться?
— Не знаю. Возможно, чтобы завершить дело, начатое год назад.
— Убить Тревора?
Я пожал плечами:
— Почему бы и нет?
— Но с какой целью?