– Будет и чаек. Коньяк с чаем – это же классика!
И Фома Фомич выскользнул из купе. Вскоре он вернулся и поставил на столик два пустых стакана. За ним проводница внесла чай еще в двух стаканах с подстаканниками.
Фома Фомич мгновенно открыл бутылку и набулькал по полстакана коньяку.
– Видали? – радостно спросил Фома Фомич. – Глаз – алмаз. Уровень как в аптеке.
– Я не пью, – сказал Николай Николаевич.
– Не пьете? – Фома Фомич несказанно удивился. – Это вы бросьте, не пьют только лошади на Большом театре. Ну, по первой, !
Фома Фомич одним глотком осушил свой стакан и несколько раз подул, оттопырив губы прямо в лицо Николая Николаевича. После чего заметил сдавленным голосом:
– Коньячок – высший сорт.
– Я не буду, – сказал Николай Николаевич. – Не могу я, извините.
– Брезгуете? Фома Фомич снова налил себе «как в аптеке». – Не опасайтесь, стаканы чистые, проводница при мне сполоснула. И потом – коньяк – это же дезинфекция от всех болезней.
– Да не в болезни дело. Просто я не пью, понимаете? Вообще не пью.
Фома Фомич некоторое время рассматривал Акимова, сощурившись. А насмотревшись, заговорил, внезапно перейдя на «ты».
– Эх, Колька! До чего же себя человек довести должен, чтобы нельзя было бутылку распить. Понимаю, ты – алкаш закодированный. Видал я таких. Но ты здоровый мужик, здоровенный. Раскодируйся и скажи себе: 150 грамм на раз – и все! Воля у тебя есть?
– Ничего я не алкаш! И не этот не закодированный никакой. И воля тут ни при чем. Просто я не пью. Не люблю.
– Стыдишься, Коля? Мучаешься? Николай Николаевич схватил свой стакан с коньяком и сделал большой глоток.
– Видали? Могу я выпить могу! Но не хочу. Не нравится мне это. И все!
Николай Николаевич одним глотком выпил свой остывший чай, быстро разделся и лег, натянув на голову одеяло. Коньяк с чаем подействовал, как снотворное, и Акимов скоро заснул.
Ему приснилась его последняя схватка, когда он стоял на «мосту», упершись головой в ковер, а французский борец всей тяжестью навалился на него, пытаясь дожать на чистый выигрыш. Дыхания не хватало, Николай Николаевич захрипел от напряжения и проснулся.
В полутьме он не сразу сообразил, что это Фома Фомич навалился на него и тянет с головы одеяло.
– Коля, прости, Коля – бормотал неугомонный попутчик заплетающимся языком. – Я понял, прости. Тебе нельзя пить... Ты на спецзадании, секретная служба прости, друг...
Николай Николаевич спихнул с себя Фому Фомича, и тот вдруг запел, совершенно поперек мелодии:
– Не думай о секундах свысока.
Акимов нахлобучил на голову подушку и вскоре перестал слышать Фому Фомича.