Старцы привыкли к Зайрему и перестали повторять, что его смуглая кожа — символ ночи. И иногда даже беседовали с мальчиком. Но за их дружелюбными улыбками скрывалась тень чего-то невысказанного, но готового сорваться с языка, словно заржавевший нож, который в любую минуту можно вычистить.
Зайрем рос молчаливым и мечтательным. Укачивая малыша, его мать плакала и повторяла:
— Что помнишь ты, любимый мой? Забудь все… Не было огня, не было боли, не было сада с зеленым песком. И даже если когда-то ты вспомнишь об этом, не говори ничего, ничего…
И ей удалось заставить мальчика забыть обо всем. У него оставались лишь смутные воспоминания об испепеляющем огне и мучительных страданиях — ночные кошмары его детства. А потом Зайрем отбросил их, как змея отбрасывает старую кожу. Но все же он помнил, что огонь оставил на нем свой знак, дал ему больше, чем его красота, — нечто такое, о чем ему не положено знать. Ребенок чувствовал, что он не такой, как остальные, но никогда не задавался вопросом — почему, полагая, что ответа не существует. Зайрем жил в стране, где все были чужими для него. Он встречал тех, кто называл себя его братьями и родственниками, но не видел ни одного, кто бы был похож на него или говорил на языке его души. Поэтому в сердце его не пробрались ни подлость, ни зависть. Он не ждал ничего от чужой страны.
Среди сыновей короля росла зависть и неприязнь к Зайрему. Как-то раз сын, тот, которого король наказал (ему теперь было пятнадцать), собрался на охоту.
— Пусть и этот юнец идет с нами, — сказал он, потрепав Зайрема по голове. — Мы позаботимся о нем. Он слишком много крутится возле женщин, и никогда еще не видел львов.
Мальчики отправились охотиться на львов — три королевских сына, трое их друзей и Зайрем.
На вершинах, каменистых холмов в лучах полуденного солнца отдыхали золотоглавые львы с телами цвета пыли. Их было четверо — три самки и огромный самец с черной, словно опаленной дневной жарой, гривой.
Этим львам уже был знаком запах человека, и, когда ветер донес его до них, они поднялись с камней. Изогнутые ноздри их широко раздувались, глаза сузились, а хвосты хлестали по бокам. Охотники приблизились к ложбине, где над небольшой заводью склонилась смоковница. Они знали, что львы, где-то неподалеку: это было место их обычной охоты.
— Вы с собаками пойдете туда, — сказал трем своим приятелям, указывая на север, наказанный сын короля. Потом три сына короля задумались.
— Жаль, что у нас нет годовалого козленка. Его крики привлекли бы львов, — сказал старший мальчик. Брови охотников сомкнулись на переносице, и они обругали себя за забывчивость. Но потом, похоже, в их головы закралась злая мысль.