Антора, чуть задыхаясь, сказала:
— Это было не предсказание — это было воспоминание. Не знаю, кто… Обняли, как ребенка!
Она больно закусила губу, стараясь справиться с недоумением и возмущением. Чтобы ее удержали, как новичка, а потом отправили восвояси — погрузили в сон… Словно ее воля ничего не значила…
— Сражение закончено, — добавила она относительно спокойно. — Враг потерпел поражение и отброшен. «Долгу» ничего не угрожает, а мне… — тут ее голос сорвался, и она сама не могла определить, было ли это истерикой или яростью, — … мне велено не тревожиться!
Командор Кармоди предоставил им места в казарме: хорошие места с душем в углу и капралом у двери.
Нелирикк, знакомый с укладом Гирфалька и размещением солдат в лагере, понял, что их поместили в охраняемое помещение с наблюдением, на случай неприятностей.
Сам он неприятностей не предвидел. Особенно после того, как увидел, с каким аппетитом новобранцы поглощали бутерброды, присланные из столовой. Исследователь ела не менее жадно, чем пехотинец.
Трапеза проходила по большей части в молчании. После нее новобранцы воспользовались душем, почистили и снова надели свои полевые кожаные костюмы.
Сытый и вымытый пехотинец Диглон беззаботно уселся на полу у кровати, привалившись спиной к койке, и развернул свою скатку, готовясь разобрать и почистить оружие. Нелирикк отметил это с одобрением: простому солдату положено заботиться о своем оружии, это правило действовало как среди землян, так и в Отряде Икстранга. Более того: знакомое занятие успокоит пехотинца, который, как и Нелирикк, понимает, что он остался один и что со всех сторон его окружают чужаки, которым у него нет оснований доверять.
Да, решил Нелирикк, сидя на своей койке с лоскутом рукоделия в руках, пехотинец был не самой срочной его проблемой. Его проблемой была Хэзенталл Исследователь.
Она протестовала против приказа Даава йос-Фелиума: тот распорядился, чтобы она устроилась с остальным своим отрядом, оставив своего командира одного, беспомощного, среди бывших врагов. Но отец разведчика, надо отдать ему должное, сумел подчинить ее своей воле и заставил исполнить приказ (хоть и очень неохотно). И при этом он не поднял ни голоса, ни руки.
Теперь, отказывая себе в утешении, которое мог бы дать ей уход за оружием или даже сон, хотя усталость была видна во всех черточках ее лица, Хэзенталл Исследователь, одетая и готовая к бою, беспокойно кружила по казарме.
Во время ее третьего круга рядовой Диглон оторвался от своего занятия, явно выказывая беспокойство.