— Что, даже это прочитать не смог? Ты, тупой ублюдок — а мы-то все думали, чем вы тут таким занимаетесь. Вот видишь, сам виноват, — заключил Николет, — нечего было школу бросать.
* * *
Орделл назначил Луису встречу в баре на Бродвее, в Ривьера-Бич, где обычно собирались только негры, и теперь Луис то и дело беспокойно оглядывался по сторонам, сидя у стойки бара.
— Не волнуйся, — заметив это, сказал Орделл. — Ты со мной.
Орделл и сам казался взволнованным, сидел, как на иголках, много курил, и попивал ром из бокала: ему хотелось самолично проехать мимо склада, посмотреть, что там происходит, а затем, этим же вечером выехать в Исламораду, забрать оттуда Мистера Уолкера и посадить его на самолет до Фрипорта. И дело с концом. Это было бы тем более кстати, что ему далеко не помешало бы уехать из города этим вечером, и по возможности особенно не показываться здесь и на следующий день.
— Вот самое главное из того, о чем я тебе хотел рассказать: туда, где меряют шмотки, пойдет Мелани, — сказал он Луису.
— Это называется примерочная, — подсказал Луис и тут же добавил. — А я тем временем убежусь, что нигде поблизости нет соглядатаев.
— Правильно, — согласился Орделл. — Но только никуда не отлучайся. Если зазеваешься, то она обязательно смоется вместе с сумкой. Ты понял, о чем я говорю? Заберешь у неё сумку и тут же сматывайся, ничего и никого не жди. Если стерва станет возникать, двинь ей как следует по зубам. То есть ты в любом случае должен забрать у неё груз, усек? В противном случае Мелани свалит, и нам не достанется ни шиша. И мы потеряем все. А это целых пятьсот пятьдесят тысяч. Так-то.
В четверг, на обратном пути из Фрипорта в Вест Пальм, Джеки провела в туалете целых пятьдесят минут, заново перекладывая сумку. Сначала она положила сверток с пятьюстами тысячами, который тут же занял половину сумку. По краям она подоткнула нижнее белье и прикрыла деньги блузками и парой юбок, а затем все крепко-накрепко перевязала. Оставшиеся пятьдесят тысяч она положила в самую последнюю очередь, оставляя их на самом верху.
Когда она наконец снова вышла в салон, то один из пассажиров, парень, возвращавшийся домой из Фрипорта, где он проводил свободное время за игрой в рулетку, заявил ей:
— Я тут умираю от жажды, а вы проводите почти половину полета в сортире. Я этого так не оставлю, как только мы приземлимся, я подам на вас жалобу.
— Из-за того, что я не переношу высоты? — спросила Джеки.
— Тогда как вообще в таком случае вы можете работать стюардессой на самолете?
— Именно поэтому я и увольняюсь с работы.