* * *
Зал суда, где и должны были зачитать обвинения, во многом напоминал интерьер храма: в центре зала оставлен широкий проход, по обеим сторонам от которого расставлены скамьи, похожие на те, что обычно стоят в церквях. Несколько первых рядов уже были заняты мужчинами-заключенными, доставленными сюда из окружной тюрьмы, темно-синие тюремные робы которых делали их с виду похожими на бригаду подсобных рабочих. С женщин сняли наручники и приказали занять ряд позади мужчин, которые тут же стали вертеться на своих местах и отпускать разного рода замечания по их адресу, и это продолжалось до тех, пор пока надзиратель наконец не прикрикнул на них, приказав замолчать, сидеть смирно и не оборачиваться. Когда в зал вошел судья, все встали с мест и снова сели. Но и после этого ничего особенного не произошло. Служащие суда и люди в форме полицейских то и дело подходили к судье, и, обменявшись с ним несколькими фразами, подавали какик-то бумаги ему на подпись.
— Сколько нам ещё ждать? — спросила Джеки.
— Столько, сколько они сочтут нужным. В тюрьме, моя милая, только и остается делать, что ждать, — ответила ей Рамона.
С того момента, как судебный пристав начал вызывать подзащитных, прошло не меньше полутора часов, прежде, чем Джеки наконец подвели к столу государственного защитника. Он пододвинул к себе паппку с заведенным на неё делом, и затем спросил, каким будет её решение.
— А мне что, есть из чего выбирать?
— Вы можете признать свою вину, не признавать за собой вины или отказаться отвечать на вопросы.
Николет и Тайлер тоже были здесь. Они стояли поодаль у стены, наблюдая за ней.
Тогда Джеки сказала государственному защитнику:
— Я не знаю, как лучше поступить.
Он был молод, лет тридцать, не больше: молодой человек с резкими чертами лица, в меру привлекательный, пользующийся хорошим лосьоном после бритья... Его присутствие здесь почему-то подействовало на неё обнадеживающе, и ей стало казаться, что он действительно хочет и может ей помочь.
— Я могу свести все дело просто к хранению, — сказал он, — если вы согласитесь рассказать нашему департаменту по борьбе с преступностью то, что они хотят от вас узнать.
И все надежды в тот де миг улетучились.
— Моя прислуга и то смогла бы предложить мне сделку получше этой, — презрительно проговорила Джеки, подмечая при этом, каким изумленным стал взгляд её защитника. Недобрый знак. — Можете сказать своим ребятам, пусть научатся сначала хорошо вести себя, а до этого они от меня даже «здрасте» в свой адрес не услышат.
Николет и Тайлер стояли в стороне, напустив на себя безразличный вид сторонних наблюдателей.