— Включи звук, — приказал он и сам едва узнал собственный голос.
— МИСТЕР КОУЛТЕР?
— Я сказал «включи звук», Гемма.
— ПРОИСХОДИТ ЧТО-ТО НЕОБЫЧНОЕ?
— Да, Гемма.
— ПОНЯТНО.
— Гемма, да дай же звук, в конце-то концов.
Но Гемма почему-то не отреагировала. На экране было видно, как Дани резко вскинула голову вверх, и он понял, что она что-то говорит. Ник раздраженно нахмурился. Если бы Гемма исполнила его распоряжение, то сейчас он слышал бы, что именно говорит его жена. Через секунду она встала и торопливо вышла из комнаты.
— Просто замечательно! Куда, черт возьми, она… — Тут около него пронзительно зазвонил телефон, и, чертыхаясь про себя, он снял трубку. — Коултер, — отрывисто произнес он. — Слушаю.
— Ник? Это Дани. У тебя все нормально? Застигнутый врасплох, он не сразу ответил.
— Все в порядке. Почему ты спрашиваешь?
— Гемма сообщила мне, что ты отклоняешься от своего обычного режима. У тебя что-то случилось?
— Ничего не случилось. — Он закрыл глаза.
— Гемма сказала…
— С каких это пор ты стала слушать, что говорит Гемма?
— С этой минуты. Я еду к тебе. Внезапно он вспыхнул от гнева.
— Если ты здесь появишься, то это значит, что тебе придется туг остаться. Поняла?
Он услышал вздох и почувствовал, что она прильнула к нему всем телом. Ник сжал руку в кулак так, что ногти впились в ладонь. Он сгорал от желания превратить этот вздох в стон наслаждения, заново изучить каждый сантиметр ее драгоценного тела.
В ночь зачатия Абигайль они занимались любовью дважды. Один раз — в отчаянной спешке, словно чего-то опасаясь. Но второй раз… Господи, помоги! Его до сих пор преследуют воспоминания той ночи. Тот второй раз был поистине волшебным. Ему никогда еще не встречалась столь открытая, столь откровенная женщина, которая бы с такой щедростью и нескрываемой радостью дарила мужчине свою плоть. И не только ее. Она доверила ему при этом и свое сердце, и свою душу. И он по сей день остается их верным и преданным хранителем. К несчастью, она все еще запретный плод для него.
— Пожалуйста, Ник, — прошептала она. — Позволь мне помочь.
— Только не сейчас. Все отклонения — это исключительно моя проблема.
— Хочешь сказать, что наша улица так и останется улицей с односторонним движением? Ты мчишься к нам в ту же секунду, как мы с Абигайль нуждаемся в помощи, а нам запрещено поступать точно так же по отношению к тебе?
— Брак — это улица с двусторонним движением, дорогая моя женушка. Приезжай, если хочешь. — Он помолчал. — Но если приедешь, то тебе придется остаться.
— Я не могу, — тихо возразила она. Глядя на экран телевизора. Ник видел, с каким трудом дались ей эти слова, какую адскую боль они ей причиняют. — Еще один никчемный брак мне не нужен.