– Вот так это все и было...
Воспитательница закончила рассказ и устало откинулась на спинку стула. Она чувствовала себя совершенно измотанной. Час назад она и специально прибывшая завуч Юлия Ивановна имели тяжелейший разговор с родителями избитых учеников. Те, навестив свои чада в лазарете, пришли в полный ужас и буквально в истерике высказывали свои претензии к школе, к воспитателям и к ученикам.
– Это что ж такое?! – Плакала мать Кутьяна. – Ведь Сашка весь в бинтах лежит. Одни глаза только видно! Что же это за зверье такое?
– Мы своего Игорька в школу отдавали, а не в колонию!
– Мы требуем наказания! Пусть накажут! – Романцев-старший возмущенно потрясал руками.
Успокаивать их пришлось долго и трудно. Разошедшиеся родители не внимали никаким доводам и ничего не хотели слушать. Наконец завуч, не выдержав, по-директорски хлопнула ладонью.
– Так, а теперь, уважаемые родители, слушайте меня внимательно! Вы требуете, чтобы мы исключили этих ребят? Хорошо! Но только тогда мы исключим и ваших детей! Вас устраивает такое статус-кво?
– Это с какой стати? Не понимаем. Их же избили, и их же...
– Я объясню. Вы все прекрасно знаете, что ваши чада уже много лет издевались над другими. Аж с третьего класса. Вы это прекрасно знаете, потому что много раз в этой самой комнате и я, и Альбина Леонидовна просили вас урезонить своих агрессоров. Вот за многолетнее издевательство над слабыми мы их и исключим!
– Простите, вы что же, одобряете то, что произошло?
Романцев-папа сильно сбавил тон. Исключения все боялись как огня.
– Ни в коем случае. У нас уже был серьезнейший разговор с ребятами. Они официально предупреждены директором о неминуемом исключении при повторении чего-либо подобного...
Мать Шаркова обреченно развела руками:
– Значит будем ждать, пока они не убьют кого-нибудь...
* * *
Выслушав рассказ Альбины Леонидовны, родители «противной стороны» потрясенно молчали. Они никак не могли осознать случившееся. Все это настолько не укладывалось в голове, что мамы и папы только переглядывались друг с другом, не в силах вымолвить хотя бы слово.
– А ведь ничего не сказал, ни словечка, дрянь такая! – наконец подал голос отец Белова. В его голосе сквозило плохо скрываемое восхищение сыном.
– И мне ничего!
– И мы в первый раз слышим...
– А я-то спросила, почему бинты на руках? Опять били, что ли? Нет, говорит, об асфальт ободрался.
– А мне сказал, что с дерева упал...
Родители возбужденно обсуждали сенсацию.
– То-то я смотрю, он совсем другой стал. Прямо не узнать. Плечи расправил, грудь колесом, руки в карманах...