В первое мгновение Владислав будто бы удивился, увидев двух известных в стране людей, которые должны были сыграть далеко не одинаковые роли в осуществлении его замыслов. О чем они могли говорить друг с другом? Их доброжелательные улыбки ничего не говорили.
— А-а! Пан черниговский староста, очевидно, на свадьбу сына приглашает полковника Хмельницкого? Похвально, благородно поступаете, пан Калиновский! — улыбаясь, сказал король, подавая руки сразу обоим, как это делают по-охотничьи, накрест. Во время неофициальных встреч Владислав разрешал себе и такую вольность. Сейчас он человек, собирающийся на охоту, а не король, опозоренный шляхтой на сейме!
— Да, да, ваше величество… — подтвердил Калиновский. — Пан Хмельницкий, надеюсь, окажет моей семье такую честь… («Наверное, задобренный гостеприимством казак не откажет ему показать королевское послание!» — роились мысли.) Поэтому я пришел сюда, чтобы пригласить ваше величество на наш семейный праздник! Тешу себя надеждой, что пан Владислав согласится. Дети — это наши цветы, как иногда ласково изволит говорить ваше королевское величество.
Он даже тронул короля своими словами. Младший сын Владислава, последняя его надежда, снова безнадежно занемог…
— С удовольствием приеду, ведь знаменитый староста воеводства является для короля как бы членом его семьи! Брак детей — счастливое будущее рода!.. Разумеется, непременно приеду. Пан Хмельницкий и расскажет нам в доме старосты о вчерашней его беседе с ее величеством королевой. Это самый лучший выход для вооруженных уже казаков. Конституция и сейм пока что не касаются этих благородных дел. Кстати… — Король обернулся к Радзиевскому. — Сейчас в моих покоях королева беседует с французским амбасадором[18] Флесселем де Бержи. Не согласился бы пан посол завершить эту интересную беседу с нами? Пан воевода, надеюсь, не откажется помочь нам отправить казаков морем через наш Гдынский порт во Францию…
В это время порывисто открылась дверь и в приемную ворвались клубы холодного воздуха, протянувшись словно лисий хвост. Король повернулся к двери. На его лице играла улыбка. — Казалось, что вот-вот он скажет о чем-то радостном, приятном для всех.
Вместе с клубами морозного воздуха вскочил в открытую дверь одетый по-дорожному, хотя и не в охотничьей одежде, встревоженный первый помощник коронного гетмана полковник Скшетуский. Король даже попятился назад, мрачнея.
— Пан краковский староста, коронный гетман Станислав Конецпольский скоропостижно скончался, ваше королевское величество, — дрожащим голосом доложил Скшетуский и в знак траура склонил голову.