Когда Гелена собралась уходить, хозяйка коснулась ее плеча и, как своей, сказала:
— Останься, дочка, развлечем сироту!
Гелена подошла к Томилле, как к своей родственнице, взяла ее холодную руку своими обеими. В судьбе сироты она увидела и свою судьбу. Веселого настроения как не бывало, несмотря на старания говорливых женщин. На подчеркнуто украинском языке обратилась к несчастной сироте:
— Поверь мне, паненка Томилла, я желаю тебе счастья. Я польская шляхтянка, осиротевшая в детстве и искалеченная в девичестве. Считаюсь дочерью самого Хмельницкого, давно отслужив панихиду по своим родителям. Советую и тебе, милая сестрица, не отказываться от счастья, если оно в этом доме светит тебе небесной звездой…
— Добрая паненка так ласкова со мной, что я…
— Не будем говорить об этом, Томилла. Считай меня своей союзницей, и если б… — Гелена предусмотрительно оглянулась.
Они остались только вдвоем, и благодарная паненка Томилла с девичьей наивностью тянулась к Гелене, как к своей единственной подруге на этом казацком празднике.
— Прошу милую паненку, что я должна сделать?
Гелена засмеялась, словно они шутили, потому что в это время кто-то заглянул в комнату, приоткрыв дверь. Затем она поцеловала Томиллу в порозовевшую щечку с вызывающей зависть очаровательной ямочкой.
— Не ради хлопского праздника приехала и я сюда. Давай попытаемся вместе вырваться отсюда, но только надо веселой быть, иначе ничего не выйдет… Этот пан, прошу выглянуть в окно, меня бардзо интересует. Кто он?
— Ах, тен… Это же полковник Нечай.
— Нечай? — переспросила Гелена. — Об этом храбром казаке столько я наслышана от людей.
— Моего названого отца казнил на виселице…
— Страшный человек. Но и время какое, сестрица моя! Нечай…
Шинкарка снова вошла в комнату, услышав со вздохом произнесенное имя полковника.
— Полковник обещал заглянуть к нам, девоньки мои! Паненка Томилла благодарить бы должна… Полковник добрый к ней.
— А что я должна делать, уважаемая пани, чтобы выразить ему свою благодарность?
— Пригласить пана полковника к столу или хотя бы прицепить ему колодку.
— Я? — с ужасом спросила девушка.
Шинкарка многозначительно кивнула головой. В это время к Томилле подошла и Гелена, сообразив вдруг что-то.
— Верно, моя милая. Ах, как бы это пригодилось в жизни! — промолвила она и сделала паузу, ожидая, покуда выйдет из комнаты хозяйка. Тогда живо подскочила к девушке, начала шептать ей на ухо: — У казаков есть такой обычай: если паненка в эти дни прицепит какому-нибудь парню колодку, то он весной пришлет к ней сватов. Какую-нибудь ленточку молча прицепила бы ему и усыпила этим других! Только заставила бы себя сказать такие слова: «Хлеб-соль пану полковнику…»